Пришедшая с туманом

Отъехав на приличное расстояние от столицы, мы сделали одну небольшую остановку: чтобы перевязать раненых. Пока другие занимались ими, Нергард снял с себя сюртук и закутал меня в него.

– Потерпи немного, – попросил он, растирая мне руки и плечи. – Скоро приедем.

Я только кивнула, потому что к тому моменту дрожала от холода так, что становилось больно. Каким бы красивым ни было мое платье, оно было совершенно не приспособлено для поездок на гуарах зимой. В сюртуке стало теплее, но ноги все равно мерзли: пышная юбка их не спасала.

В самый первый раз мы ехали до замка весь световой день, правда, с одной довольно длительной остановкой на обед. Но экипаж ехал неторопливо и только по дорогам, даже на лошади можно было добраться быстрее, а гуары и вовсе бежали напрямик, сокращая путь еще больше. Поэтому добрались мы как минимум вдвое быстрее, хоть и в ночи, когда стало совсем холодно.

Соскочив с гуара на верхнем дворе замка, Нергард подхватил меня на руки и понес в главное строение сам, потому что я находилась уже где-то между реальностью и беспамятством. Я слышала, как он велел госпоже Фловер приготовить для меня горячего вина, а сам отнес в малую гостиную на первом этаже и усадил в кресло у огня. Потом где-то достал плед и заменил им промерзший сюртук. Как он сам не замерз до смерти, летя на гуаре сквозь зимнюю ночь в одной тонкой рубашке, я не представляла.

– Вот так, сейчас станет лучше, – пообещал он, стоя на коленях у моего кресла и снова растирая мне руки.

Я улыбнулась ему в ответ, сосредотачиваясь на ощущениях проникающего в меня тепла от прикосновения его рук. Это было гораздо важнее саднящего горла и раскалывающейся головы.

– Нашел с кем возиться, – проворчала Соланж за моей спиной, гремя чем-то стеклянным. – Ничего с ней не сделается. Доехала живая, значит, будет жить. Вот только зачем мы ее с собой взяли, я не понимаю. Чтобы она еще раз вас до тюрьмы довела?

Нергард бросил на нее укоризненный взгляд, а Охотник одернул вслух:

– Лора ничего не сделала для того, чтобы он попал в тюрьму. Зато она чуть не схватила стрелу за него, я едва успел щит выставить. Так что просто смирись.

Охотник не сказал, с чем именно Соланж должна смириться, но каждому из нас и так это было понятно. Я обернулась и посмотрела на них: оба стояли у чайного столика, на который кто-то из слуг уже успел принести поднос с бутылкой крепкой настойки и четырьмя стаканами. И Соланж, и Охотник с удовольствием потягивали настойку, греясь ею. Я им даже успела позавидовать, но вскоре и мне принесли горячее вино со специями. С первых же глотков я сразу согрелась. Только тогда Нергард отошел от меня и тоже налил себе темноватую жидкость из бутылки. Должно быть, он все-таки замерз, просто не подавал вида.

– И что дальше? – тихо спросила Соланж. – Готовим замок к осаде? Советник этого так не оставит.

– Нет, король ему не позволит, – возразил Нергард. – Просто не даст гвардию. Он уже не тот послушный мальчик, каким был еще два года назад. Иначе я бы не сидел в подвале дворца три недели, а отправился на костер через три дня после ареста. Ксандр пока недостаточно уверен в себе, чтобы делать что-то наперекор советнику, но не делать он уже научился. Поэтому гвардию не даст. Но рано или поздно советник за мной все равно придет. Теперь наверняка.

– Почему? – заинтересовался Охотник.

– Потому что я забрал у него это.

Нергард ненадолго вернулся к моему креслу, на ручке которого оставил висеть сюртук, и вытащил из его кармана уменьшенный кристалин. Держал он его платком, стараясь не касаться обнаженной кожей. Выложив шар на стол, Нергард вернул ему первоначальный размер.

Я уже допила вино и достаточно согрелась, поэтому смогла заставить себя вылезти из кресла у камина и подойти к столу, у которого стояли другие. Однако в теплый плед продолжала кутаться.

– Что это? – озадаченно спросила Соланж.

Нергард коротко объяснил ей и Охотнику то, что мы уже знали про кристалин. Соланж скептически изогнула бровь.

– Живое? Но как оно может быть живым? Оно же… шарик.

– Думаю, стеклянный шар – лишь оболочка, – объяснил Нергард. – Сосуд для того, что внутри.

– То есть живое – это свечение внутри? – уточнил Охотник.

Он потянулся к бутылке, видимо, решив, что такая беседа требует больше алкоголя. Соланж молча подставила опустевший стакан, соглашаясь с его невысказанным мнением.

– Да, – кивнул Нергард, задумчиво разглядывая шар. – Древний сказал, я знаю, что это, но не помню. Думаю, это важно.

– Может быть, и важно, но для нас бесполезно, потому что ты все равно не можешь вспомнить, – фыркнул Охотник. Я только сейчас обратила внимание на то, что он перешел с Нергардом на «ты». Наверное, у колдунов было не принято друг другу выкать.

– Могу, если заставлю Белую Ведьму снять с меня проклятие, – задумчиво протянул Нергард.

– Так вы все-таки поверили советнику? – удивилась я. – В то, что это она наложила на вас проклятие беспамятства?