Приступить к ликвидации

- Ждет, товарищ подполковник.

Слово "подполковник" Паша произнес с осуждением, покосившись на гимнастерку Данилова со споротыми петлицами.

Начальник стоял посреди кабинета, новая форма делала его моложе и стройней.

- Ну, что у тебя, Иван?

- Все то же самое.

- Так и прикажешь докладывать руководству?

- Пока я ничего конкретного сказать не могу.

- Так, - начальник начал раскачиваться с пятки на носок. - Так, - еще раз повторил он, - хоть что-то у тебя есть?

Данилов посмотрел в окно. По заснеженной Петровке метель гнала редких прохожих. Он помолчал, достал папиросу, прикурил.

- Не знаю, товарищ начальник, не знаю, так, слабые наметки.

- Садись, - начальник опустился в кресло, - сейчас Серебровский зайдет, помозгуем втроем.

Данилов посмотрел на ладную, подтянутую фигуру начальника МУРа и вспомнил, как тот в мае сорок первого рассказывал ему о диете, на которую сел, чтобы похудеть.

- Ты еще смеешься, Иван?

- Да вспомнил, как ты на диету садился перед войной.

В редкие минуты, когда они оставались вдвоем, Данилов и начальник МУРа по-прежнему были на "ты", как в те далекие годы, когда совсем молодыми пришли в уголовный отдел ВЧК. С тех пор они шли по жизни рядом, и Данилов совершенно не завидовал тому, что его друг внезапно из начальника отдела стал руководителем МУРа.

- Жизнь, Ваня, у нас с тобой почище, чем в санатории "Мацеста"...

Начальник не договорил, дверь распахнулась, и в кабинете появился полковник Серебровский - стремительный, цыганисто-красивый и всегда веселый.

Данилов знал полковника много лет, видел все его падения и взлеты, и его всегда поражала легкость характера Серебровского. Он жил просто и весело, находя хорошее в любой, самой плохой, ситуации.

- Ну вот и я, - сказал он, усаживаясь и весело поглядывая на Данилова, - давай, Ваня, поведай нам страшные уголовные тайны Москвы.

- Да что говорить-то. Я же все написал в рапорте. Три преступления. На Башиловке ограблена машина с продуктами, шофер и экспедитор убиты. На улице Красина взят магазин, причем сторож найден убитым на улице. На Полянке - квартира. Унесено много ценных вещей. Хозяин ничего толком сказать не может. Открыл дверь, хотел вынести мусор, его ударили по голове, он потерял сознание, заволокли в квартиру, надели мешок на голову, связали.

- А что взяли? - поинтересовался начальник.

- Золото, хрусталь в серебре, несколько отрезов габардина, бостона, коверкота, два кожаных пальто, фетровые бурки, колонковую и каракулевую шубы. Деньги двадцать тысяч и на девять тысяч облигаций золотого займа.

- Кто потерпевший?

- Минин, солист Москонцерта, - ответил Серебровский.

- Это какой Минин? Утомленное солнце?.. - поинтересовался начальник.

- Именно он, жена его работает в жанре художественного свиста. Пластинка есть, танго "Соловей" высвистывает.

- Они хорошие люди, - перебил Серебровского Данилов, - работают во фронтовых концертных бригадах.

- Ты, Иван, - начальник достал рапорт Данилова, - объединяешь эти три преступления воедино. Основания?

- Там написано.

- Ты поведай нам с Серебровским. Бумага бумагой, а мысли мыслями. Мы послушаем, а потом я тебе еще один вопрос задам.

Данилов помолчал, поглядел на начальника. Тот смотрел, откинувшись в кресле, лицо его было серым и отечным. И Данилов подумал, что начальник смертельно устал, впрочем, как и все они.

- Начну с Башиловки. Фургон остановили неизвестные на проезжей части, экспедитору, вылезшему из машины, нанесли удар тупым предметом по голове...

- Ломом, что ли? - начальник прикурил новую папиросу.

- Или ломом, или монтировкой, смерть наступила мгновенно, шофера застрелили.

- Пулю и гильзы нашли?

Данилов вспомнил грязно-серый рассвет, машину-фургон с распахнутыми дверцами, тело человека у колеса и труп шофера, навалившийся на руль. Было темно и холодно, руки стыли даже в перчатках. Эксперты запалили маленький костерок и по очереди отогревали пальцы.

- Есть, - крикнул самый молодой оперативник Сережа Белов, - нашел!

Данилов подошел к нему и увидел на снегу маленький квадратный след. Его сделала еще горячая гильза, выкинутая отсекателем. Белов снял перчатку и закостеневшей на морозе рукой начал аккуратно разгребать снег. Через минуту он протянул раскрытую ладонь Данилову. На ней лежал латунный бочонок гильзы.

Данилов взял его, поднес к глазам. Похоже на гильзу от парабеллума, но все-таки немного иная. Подошел эксперт.

- Разрешите, Иван Александрович. - Он покрутил гильзу, взглянул на маркировку. - По-моему, "Радом". Приедем, баллистики скажут точно.

- Пулю нашли?

- Ищут, Иван Александрович, надо машину на Петровку отогнать, здесь, на улице, трудновато.

- Пулю и гильзу нашли. Они от пистолета "Радом".

- ВИС-35? - удивился Серебровский.

- Да.

- Это оружие еще по нашей картотеке не проходило.

- При чем здесь ограбление Минина? - нетерпеливо поинтересовался начальник.

- При осмотре квартиры Минина в прихожей найден патрон от "Радома". Видно, преступник выронил его. Я показывал патрон Минину, он сказал, что видит его впервые.