Приступить к ликвидации

Данилов честно сражался в тылу. В сорок втором ликвидировал особо опасную банду Гоппе, еще несколько мелких групп. Положение в Москве начинало стабилизироваться, так нет же, в конце декабря и январе пошла серия убийств и бандитских нападений.

Дверь в кабинет оказалась открытой, и Данилов застал там старшего оперуполномоченного капитана Муравьева и Никитина. Они аккуратно развешивали на спинках стула новую форму.

- Спасибо, ребята, - добро улыбнулся Данилов, - а то начальство совсем меня засрамило.

Он подошел к стулу, снял со спинки форму с узенькими серебряными подполковничьими погонами, долго разглядывал, потом стянул старую гимнастерку и надел новый китель. Надел и почувствовал, как стоячий воротничок заставил властно вскинуть голову.

- Ну как? - смущенно спросил Данилов.

- Класс, - ответил Никитин.

- Ладно, ребята, я переоденусь, а кстати, как эксперты?

- Через час доложат. - Никитин взглянул на часы.

Данилов переоделся и, парадно-красивый, уселся за стол, вновь взяв старое дело банды Пирогова.

Она объявилась в Москве в феврале сорокового. Грабила промтоварные магазины, причем почему-то сторожей находили убитыми у дверей, на улице. Двадцатого марта бандиты на двух машинах пытались взять комиссионный магазин на Кузнецком, но напоролись на милицейский патруль. Началась перестрелка, к месту происшествия подтянулись постовые и опергруппа двух отделений. Пирогов был убит, трое его бандитов тоже, одного, тяжело раненного, отправили в больницу, где он и скончался.

Но существовало четкое предположение, что один из бандитов или ушел с места перестрелки, или вообще там не был. А в том, что в банде был еще один человек, не оставалось сомнений. На ломике, которым убили сторожа магазина на Серпуховке, сохранились четкие отпечатки пальцев, они так и не были идентифицированы.

Но и другое заставило Данилова взять старое дело. Эксперты установили, что убийца - левша. Иван Александрович досматривал материалы банды Пирогова, когда в кабинет вошел Серебровский.

- Хорошо, - сказал он, прищурившись.

- У тебя чай есть?

- Есть.

- А у меня полбуханки и банка шпига американского.

- Врешь?

- Когда я врал?

- Было.

- Так то ж давно.

- Ставь чай.

Данилов достал из сейфа электроплитку. Туда он прятал ее от бдительных глаз начальника ХОЗУ, который регулярно совершал налеты на кабинеты сотрудников, изымая все электроприборы.

Они пили чай и ели необыкновенно вкусный хлеб со шпигом. Американское копченое сало было аккуратно проложено вощеной бумагой и доставалось из банки легко.

- Смотри, - набитым ртом пробурчал Серебровский, - кусочки-то один к одному.

- У них порядок.

- Вот этим-то порядком они и хотят войну выиграть. Пусть, мол, русские кровь льют, а мы их подкормим. Помяни мои слова, Ваня, они второй фронт откроют, когда мы в Германию войдем.

- Да, - Данилов вытер сальные пальцы газетой, - это ты прав. Вон, читай. У нас война, а в Триполитании стычки патрулей, ранен один английский солдат.

- Англичане все-таки войну чувствуют. Их немцы бомбят. А американцы всем тушенку да колбасу шлют. Понимаешь, Иван, я по сей день понять не могу, почему они не начали активных боевых действий в Европе.

- Ждут, Сережа. Им не нужна сильная Германия, а мы тем более.

- Ох, Ваня, непростой разговор мы начали.

...Война шла. И они не знали еще, что именно этот сорок третий год станет переломным. И через два года они увидят салют победы.

И война кончится для всех, кроме них. И на этой войне погибнет комиссар милиции Серебровский. В мирном сорок седьмом. Погибнет на тихом хуторе под Бродами, остреливаясь от бандитов до последнего патрона.

Многого они не знали в тот январский день. И дело свое многотрудное именовали работой. И если бы тогда их кто-нибудь сравнил с солдатами, воюющими на фронте, они наверняка бы смутились. Они не воевали - они работали.

- Разрешите, товарищ полковник, - заглянул в комнату Никитин.

- Давай заходи, - Серебровский встал.

- Эксперты пришли, - доложил Никитин.

- Зови. - Данилов убрал со стола остатки пиршества.

Вошли Павел Маркович и мрачный эксперт-баллист Егоров.

- Ну, наука, что скажете? - Серебровский взял стул и сел у стола Данилова.

- Кое-что, кое-что, товарищ полковник. - Павел Маркович развернул папку. - Сначала о финке. На ее рукоятке затерто слово "Леха" и выжжено новое - "Витёк". Далее, отпечатков пальцев убитого в нашей картотеке и картотеке наркомата не обнаружено. Теперь о шрифтах. Мы проконсультировались со специалистами, и они твердо указали - шрифт из типографии Сельхозгиза.

- Он что, Витек этот, листовки собирался печатать? - лениво, врастяжку поинтересовался Серебровский.

- Нет, товарищ полковник, совсем другое. - Павел Маркович положил на стол несколько листов с отпечатками шрифта.

- Мы складывали литеры, и вот что получилось.

- Что это? - с недоумением спросил Данилов.

- Талоны, продуктовые карточки.

- Шустряк, - хохотнул Серебровский.

- Но дело в другом. Подобные отпечатки не соответствуют московским карточкам.

- Павел Маркович, - распорядился Данилов, - вместе с Муравьевым составьте письмо в Наркомат торговли, пусть дадут справку.