Притяжение (ЛП)

— Ты не часто выражаешь свои чувства, да? — спросила я.

— Зато ты слишком часто выражаешь свои, — буркнул он.

— Ты вообще написал хоть что-то?

— Поминальные слова? Нет. А среди оставленных у стены была записка от тебя? Это ее я читал?

Я рассмеялась.

— Нет, но во время церемонии я кое-что набросала. — Порывшись в сумочке, я вытащила небольшой клочок бумаги. — Не так красиво, как было у тебя — твоя речь была довольно многословной — но это мои слова.

Он протянул руку, и я вложила листок в его ладонь. Наши пальцы легко коснулись друг друга.

Я лишусь рассудка через три, две…

— Надо мной воздух, подо мной земля, во мне огонь, вокруг меня вода… — прочитал он вслух написанные мной слова и, присвистнув, медленно покачал головой. — Ого, так ты из чудаков-хиппи.

— Да, я чудачка-хиппи.

Уголки его рта дернулись, словно он силой заставлял себя не улыбаться.

— Моя мать всегда повторяла эти слова мне и моим сестрам.

— Значит, твоя мама тоже чудачка-хиппи.

Я почувствовала легкий болезненный укол в сердце, но продолжила улыбаться. Найдя подходящее местечко на земле, я снова села.

— Да, она такой и была.

— Была, — пробормотал он, нахмурившись. — Прости.

— Все в порядке. Как-то один человек сказал мне, что людям свойственно умирать — в жизни это случается сплошь и рядом.

— Да, но… — начал он и осекся. Наши глаза встретились, и на мгновение холодность исчезла из его взгляда, сменившись печалью и болью. Это был тот взгляд, который он сегодня весь день скрывал от окружающих. Взгляд, который, вероятно, он всю жизнь скрывал от себя самого. — Я написал прощальные слова, — прошептал он, садясь рядом со мной на землю. Он подтянул колени к груди и закатал рукава рубашки.

— Да ладно?

— Да.

— Хочешь поделиться со мной? — спросила я.

— Нет.

— Ладно.

— Да, — тихо пробормотал он.

— Ладно.

— Это прощание. Оно совсем коротенькое… — предупредил он и, засунув руку в задний карман, вытащил из него небольшой сложенный лист бумаги.

Я слегка толкнула его в бедро.

— Грэм, ты сейчас сидишь на земле, подпирая запертую дверь в компании чудачки-хиппи, которую, скорее всего, больше никогда не увидишь. Ты не должен переживать по поводу того, что поделишься этим со мной.

— Ладно. — Он откашлялся. Грэм нервничал сильнее, чем должен был. — Я ненавидел своего отца, и несколько дней назад он умер. Он был для меня самым страшным демоном, самым ужасным монстром и моим ожившим кошмаром. Тем не менее, с его смертью все вокруг словно потеряло для меня интерес. Мне не хватает воспоминаний о том, чего никогда не было.

Ничего себе!

Слов было мало, но выражали они так много.

— Это так и есть? — спросила я. У меня мурашки побежали по спине, а волоски на руках встали дыбом.

Он кивнул.

— Так и есть.

— Грэм-Сухарь? — тихо сказала я, поворачиваясь к нему лицом и слегка наклоняясь.

— Да, Люсиль? — ответил он, поворачиваясь ко мне.

— Каждое написанное тобой слово становится новой любимой историей для меня.

Он приоткрыл рот, чтобы снова что-то сказать, но звук распахнувшейся двери разрушил нашу зрительную связь. Я повернулась и увидела за спиной Грэма охранника, который выкрикнул:

— Я нашел его! У этой двери замки срабатывают автоматически. Думаю, она за ним захлопнулась, вот он тут и остался.

— О, Господи! Не прошло и года! — произнес женский голос. В ту секунду, когда его обладательница появилась в поле нашего зрения, я удивленно прищурила глаза.

— Джейн.

— Лира?

Мы с Грэмом заговорили одновременно, глядя на мою старшую сестру, с которой мы не виделись уже не один год — на мою беременную старшую сестру, которая при виде меня вытаращила глаза.

— Что за Джейн? — спросила я.

— Что за Лира? — спросил в свою очередь Грэм.

Во взгляде ее отразились смешанные чувства, и она прижала ладони к груди.

— Что ты здесь делаешь, Люси? — спросила Лира дрожащим голосом.

— Я доставляла цветы для траурной церемонии.

— Ты делал заказ в «Садах Моне»? — спросила Лира у Грэма.

Я была несколько удивлена тем, что она знала название нашего магазина.

— Я делал заказы в нескольких магазинах. Какое это имеет значение? Подождите, а откуда вы знаете друг друга? — спросил Грэм, сбитый с толку.

— Ну, — начала я, и по телу прошла волна дрожи при виде живота Лиры и при виде ее глаз — таких же, как у мамы. Глаза моей сестры наполнились слезами, словно ее поймали на самой чудовищной лжи, и я приоткрыла губы, чтобы озвучить чудовищную правду: — Она моя сестра.

Глава 3

Грэм

— Твоя сестра? — спросил я, эхом повторяя слова Люси и тупо глядя на жену, которая вообще ничего не говорила. — С каких это пор у тебя появилась сестра?

— С каких это пор ты замужем и беременна? — спросила Люси.

— Это долгая история, — тихо сказала она, положила руку на живот и поморщилась. — Грэм, пора ехать. У меня ноги отекли, и я совершенно без сил.

Глаза Джейн — глаза Лиры — метнулись к Люси, которая все еще смущенно смотрела на нее. У них были одинакового цвета глаза, но на этом сходство и заканчивалось. Взгляд одних шоколадных глаз был, как всегда, ледяной, взгляд других — мягкий, полный тепла.