Притяжение века

Хотела утешить? У Мэри трижды срывалась свадьба с мужчиной, с которым она могла забыть обо всех проблемах, и когда это случилось последний раз, она чокнулась и перенеслась в девятнадцатый век. А здесь живет среди диковинных правил, роскоши и одиночества, занимается петтингом с невидимым духом, обменивается колкостями с невыносимым графом, флиртует с его братом, и это все ей нравится.

Она сошла с ума, но это правда. Все меньше Мэри думала о прошлом и людях, которые там остались, или правильней говорить… будущем? Она нервно рассмеялась, тихо, некоторые приняли за рыдания, но компаньонка сидела рядом с ней, на правах члена семьи, и заметила перемены.

– А зря не верите.

– Я больше не хочу выходить замуж.

– Больше?

– То есть, не хочу.

– Почему?

– Я обещала вам постоянную работу.

Они обменялись улыбками, снова переключив внимание на счастливую пару. Невеста, которая носит белый цвет по праву – вот что достойно зависти. Ей только предстоит узнать радости, которые дарит мужчина, и узнать не с первым, вторым, третьим, мимолетно сравнивая, а с единственным. Твоим.

Бьянка больше не скрывала чувств к Уинслоу. Ей было безразлично, если кто-то считает его безобразным. Он ее. Он красив. И она будет его. От одной этой мысли ее несколько раз бросало то в жар, то в холод, она думала о грешном даже в церкви, и испугалась, что в купол ударит молния.

Она, пожалуй, заслужила наказание за все те резкие фразы, которые говорила барону, за цветы, над которыми смеялась, за улыбку, которую стирала с его лица своим лицемерием. А он простил. Не так… Он не напоминал об этом.

Позже Бьянка поняла, что была ограничена в своих суждениях. У ее суженого много друзей, которые не считают его уродливым или глупым, наоборот, просят помощи в финансовых вопросах, и смотрят без отвращения. Она просто перенесла свои опасения на других. Это она глупа и некрасива своими поступками, а он…

Когда священник спросил, согласна ли она выйти за лорда Уинслоу, Бьянка запуталась в словах нежности, которые хотела сказать ему. Нет, остановилась вовремя, это стыдно и личное, хотя он не боялся смотреть на нее так при всех.

Подумать только, она могла еще долго молчать, лгать, таиться, если бы не тот выезд сестры, компаньонки и лорда Уинслоу в театр. И если бы он неожиданно не вернулся. К ней. С очередной корзиной ужасных цветов, которые высыпал у ее ног. И опустился на одно колено, удерживая ее взгляд, погружаясь в него, сплетаясь и шепча как любовное заклинание невероятные стихотворения:

– Вы – свет, вы – радость, вы – весна,

Я – дождь, я – ветер, я – печаль.

Вы – Ангел, вы – моя душа,

Вы – все, о чем я мог мечтать.

Вы – роза, бархат, вы – любовь,

Я – тишина, я – грусть, покой.

Я здесь сейчас у ваших ног -

О большем и мечтать не мог…

Он растрогал до слез, он смотрел так, что выворачивал душу, убивая желчь, сомнения, страх. Он позволил себе прикоснуться губами – она не позволила отстраниться. Он ушел, сохранив ее целомудрие, он был красив в ту минуту и великолепен сейчас. Она любовалась его глазами, его нежностью, его улыбкой.

– Вы безнадежно скомпрометированы, – прошептал он, прощаясь.

Это был самый счастливый день в ее жизни, до свадьбы, конечно, а теперь… Она вздохнула, посмотрела на него со всей любовью, которую чувствовала и на вопрос священника ответила уверенно:

– Да.

У выхода из церкви их ждала карета с гербом Уинслоу, украшенная яркими лентами, и разноцветные лепестки роз, которыми их осыпали, с пожеланиями счастья, радости, крепкой семейной жизни, плодовитости.

Садясь в карету с мужем, Бьянка испугалась. Они одни. И скоро их брачная ночь. Они разденутся, лягут в одну постель, и…

– Не бойся, – сказал лорд Уинслоу, сжав ее пальцы в своих. – Я никогда тебя не обижу.

Бьянка кивнула, помахала с улыбкой гостям и сестре, с легкостью прочла по ее губам:

– Счастья!

И так же бесшумно ответила:

– Счастлива.

Карета отъехала от церкви, гости стали расходиться по экипажам, чтобы догнать молодоженов уже в Лондонском особняке Уинслоу. Несколько часов они посвятят знакомым и правилам, ночь – друг другу, а утро – путешествию в Италию.

– Прекрасная пара, – сказал Брайн, подойдя к Мэри.

Она кивнула, все еще глядя вслед карете.

– Вы хотите пышную свадьбу?

– Начинаю подозревать, что вы сговорились с моей компаньонкой, – усмехнулась Мэри. – Она терзала меня идентичными вопросами.

– Вижу, леди Элфорд не успевает погоревать о потере одного поклонника, как находит другого, – буркнул граф, лениво проходя мимо. Потом нехотя остановился, посмотрел в упор на нее, на брата, изогнул бровь, провоцируя: ну же, поставь меня на место, попробуй.

– Виконт, вы – мой поклонник?

– Весьма неудачный, если вы в этом усомнились.

– Вы должны обращаться к нему… – начал Блэкберн.

– Ой, только не сегодня! – бесцеремонно перебила его Мэри. – Расслабьтесь, граф. Вы можете это сделать?

Она отвернулась к виконту, что-то хотела спросить, но граф не унимался.

– Вы вдвоем привлекаете к себе слишком много внимания, – сказал тоном обвинительного приговора.

– Значит, людям есть на что посмотреть.