Прицел наведен

Добросовестность была потеряна ещё в тюрьме. Там же он поклялся сам себе забыть о том, кем был раньше, и сделать всё для того, чтобы выбраться из ада. Для выживания нужно было буквально переступать через людей и раздавливать чью-то волю. Если ты слаб, то ты ничто. Таков закон места, в которое заключены опасные преступники. Он не мог быть слабым, не имел права. Выточить в себе жестокость оказалось весьма просто. Понадобилось лишь ощутить её на себе, и следующей целью стало «никогда больше не быть чьей-то игрушкой». Он вышел из тюрьмы, как и обещал. Он сам стал кукловодом и уже умело играл судьбами людей для своей выгоды. Другой жизни в его понимании больше не было.

– Что ты делаешь? – послышался хриплый женский голос.

Грант поспешно перевёл глаза на сосредоточенную Одри.

Она настороженно посмотрела на человека, гладившего её руку.

– Читаю молитву, – саркастично ответил он, вновь возвращаясь в колею былого оптимизма. – Прошу Всевышнего, чтобы избавил меня от твоего отца.

– Высшие силы тебе что-то отвечают? – Одри приподняла насмешливо брови.

– Да. Говорят: «Погладь руку дочери врага, и всё пройдет!»

Одри не сдержала хохота после серьезного взгляда Гранта, который был просто несовместим с его последней фразой.

– У тебя с головой всё в порядке?

– Я давно в этом сомневаюсь.

– А я за период нашего знакомства поняла лишь одно, ты сумасшедший и к тому же великолепный актер. Одурачить людей для тебя так же легко, как щёлкнуть пальцами.

– Это комплимент? – он потешно ухмыльнулся, приподнимая одну бровь.

– Не думаю, – бросила Одри, становясь серьёзной.

– Раз уж так сильно ненавидишь меня, то могла бы для виду хотя бы отнять свою руку, – Грант улыбнулся кончиками губ, довольный собственным замечанием.

Одри опустила глаза. Она, и правда, всё ещё позволяла Гранту держать себя. Это возмутительно и совершенно непозволительно! Одри в ту же секунду отстранилась всем телом от мужчины, который с удовольствием созерцал её негодование.

Грант взглянул на книгу, которую она явно нашла на полке. Выбор был не велик. Что касается печатных изданий, то в этом помещении скорее отыскался бы альбом с характеристиками оружия, чем художественная литература, которая могла бы занять Одри. Ему стоило об этом подумать перед тем, как оставлять её одну на целый день.

Он взял книжку и посмотрел на обложку. Грант слегка удивился, увидев название шедевра, развлекавшего Одри. Это явно принесли домработницы.

– Этикет, – он прочитал надпись огромными буквами и саркастически подметил: – Обучаешься хорошим манерам?

– Хочешь позаимствовать книгу? – Одри вызывающе улыбнулась, дав отпор его самоуверенности.

Грант медленно расплылся в улыбке, удовлетворённый её колким ответом.

– Думаешь, мне это необходимо?

– Более чем, – проговорила она, уставившись в его пронзительные глаза.

Как бы она ни старалась переубедить себя в обратном, но лишь взгляд Гранта мог проникнуть, казалось, до самых глубин человеческого сознания.

– Обязательно прочту. Сразу после того, как ты научишься правильно разговаривать, – он косо посмотрел на неё.

– Поняла, – Одри кивнула, не пряча улыбку с лица. – Тебе не нравится, что я не забилась в угол и не молчу, трепеща от страха. Ты привык, видимо, что все тебя боятся. И где это видано, чтобы девушка так разговаривала с самим Домиником Хардманом?! Не так ли?

Грант всмотрелся в её уверенные глаза. До того, как она не знала, кто он, её взгляд никогда не был таким упрямым. Она смотрела на него сначала с опаской, потом с благодарностью, а следом с восхищением. Сейчас же в её глазах были лишь открытое презрение и ненависть.

Он резко наклонился вперёд. Это заставило Одри сильнее вжаться в подушку и вновь вспомнить, что означает мгновенно вспыхнувший страх. Её тело предательски вздрогнуло, а сердце упало в пятки буквально из-за того, что Грант так быстро изменил шутливый тон на серьезность. Его взгляд больше не излучал былую легкость. Он пронзал, как острый клинок.

– Не угадала, – прошептал Грант, щекоча своим дыханием её ухо. Он поднялся на несколько дюймов так, что его губы почти соприкасались с её. – Мне нравится твоя смелость. – Он провел рукой по очертанию её талии, трепетно касаясь пальцами женских бедер, чувствуя под своими ладонями дрожь. – Но эта смелость лишь до тех пор, пока я позволяю.

Одри затаила дыхание, когда он абсолютно серьезно всмотрелся в её глаза, позволяя понять, что всё происходящее – это его игра, и только он устанавливает в ней правила.