Привет рогатому!

— А вот что, — верзила, оглядывая поляну со снующими туда-сюда мужиками, начал рассказывать, — нас пятнадцать человек. Значит: Симорт любит копченое мясо, Якеш рыбу, я…

— А ну, погоди! Ты в шайке поваром?

— Ну, я. — Довольным голосом ответил разбойник.

— Раз так, отвечай: ты как раньше готовил?

— Один казан на всех. — Одним мощным движением он спустил тяжелый мешок с телеги.

— А как же их предпочтения?

— А мне-то че?! Ели и не тявкали.

— И ты думаешь, я сейчас каждому в отдельности готовить буду? Ага, разбежалась!

— Так ты ж жертвенница! — возмутился он.

— Да что с того? Я что робот вам или кухарка наемная?

— Ну, так… — прищурился недобро и надо мной навис с угрозой в голосе, — ты жить хочешь?

— Я жить буду, а готовить по запросам — нет. Двигайся, — отмахнулась от него, как от мухи. — Дай глянуть, что у вас припасено.

Наглость — второе счастье, мужик зыркнул недовольно на меня и все же отошел. А я полезла на воз с ревизией. Запасы были так себе, никакого разнообразия. Почти как у нас: картошка, рис, рыба и мясо, что-то желтое, на помидоры смахивающее, баклажаны, лук, … какая-то дрянь.

— Это что? — я подняла вверх, пучок оранжевой тины.

— Морковь.

— Дрянь это, а не морковь. И я бы тоже такую гадость готовить не решилась!

— Ее Кампок любит, — обиделся Герман.

— Вот Кампок пусть и жует всухомятку. После такого точно заворот кишок заработает. А значит минус один, и останется четырнадцать мужиков и я. А если найти еще пару любителей оранжевых бодылей, то минус этих самых любителей.

— Слышь ты, девка, я тебе наших травить не дам!

— Значит, сам отравишь… — буркнула я под нос и сдвинула мешковину в сторону от других корзинок. Нашла яйца, курицу без головы ощипанную, но не обожженную, и муку. Вслух возмутилась.

— Хоть бы перец болгарский был или помидоры и еще масло из подсолнечника, а лучше и то и то…

— Так есть! — обрадовался он.

— Так давай. А пока вытаскиваешь, значит слушай мою команду: мне нужен поваренок, огонь под два казана, один под картошку отварную, другой под овощи тушенные и еще два детины-дубины.

— Кого?

— И еще двое таких же, как ты, мупсик!

— Не дури… — протянул он кровожадно и руки в кулачищи сжал.

— Ладно, черт с вами с мужиками! Не поймешь когда ласково можно, а когда грубо нужно. Значит: мне тебя, громила, и вот того, с кривым носом и этого, безухого.

Здоровяк их подозвал, а потом крутанулся ко мне и ручищей взял за грудки. Подвесив на уровне своего лица, пробубнил сквозь сжатые зубы.

— Меня зовут Герман, второго Кампок, третьего Симорт. Обращайся по именам.

Да, зависнув, трудно придать голосу бравые нотки, но даже тут я справилась. С трудом, но руки сложила на груди и, встретив его взгляд, до конца выслушала тираду.

— А меня не «девка», и не «слышь, ты»! Я Галя и в жертвенницы не записывалась. Так что заруби на своем носу, пока я тебе не зарубила. — Вот тут матерым ударом в его горло заставила меня на земельку опустить. Меня не опустили, а отбросили. Поднимаюсь и подхожу, отряхивая рубашку.

— Еще раз … — хрипит мужик, — ты… пожалеешь.

— Нет, громила, это ты еще раз ручки свои распустишь и пожалеешь! На вот, — я ткнула ему в руки казан средней величины, — воды принеси и поживее.

Он стоит, не движется, мужики-разбойники, подозванные им, тоже. Оборачиваюсь, руки в боки и с нажимом спрашиваю.

— Кампок, Симорт, чего стали? С одного три костра, обжарка мяса и рыбы, да так, чтоб без крови. С другого — картошку начистить на большой казан.

— А вода тебе зачем? — удивленно спросили все трое.

— А вы с землицей есть будете? Паразитов своих размножать хотите?

— Так если на дне скапливается… — зубоскалят в ответ они. Выходит, тут о паразитах слыхом не слыхивали. А если что-то пострашнее паразитов есть? Нет, и в этом деле водные процедуры и тепловая обработка нужны.

— Что, до дна можно не доедать? Нет, так не пойдет. Мыть! И живее давайте. Я уже не есть, а жрать хочу.

6

Тяжела работа повара при таких умниках, как эта троица. Нет, чтоб сразу слушаться, они либо вопрос бестолковый, либо умозаключение выдают. В конце-то концов, кто готовит — я! Так им меня слушаться нужно, а не готовку маменьки и батеньки вспоминать. Но ничего, и с такими справилась, через час у нас была отварная картошка и рис, к ним овощи тушеные и отдельно запеченные мясо и рыба — на выбор, так сказать.

Ели каждый со своей миски, предварительно вымыв руки и столовые приборы, зеленого лицом заставила выпить натощак с пол литра отвара от картошки. Это было сделано из сострадания к себе родной и любимой. Вдруг бы ему после первого отравления хуже от обеда стало. Кто бы тогда меня от четырнадцати осиротевших мужиков спас. Черт?

Да черт с ним! Время от времени и его звала и беса. И бестолку, в ответ — молчание.