Привет тебе от меня из 1942-го года

Алла вместе с домработницей готовили праздничный ужин, для которого в торговом центре накупили всяких продуктов. Здесь, как и в Ростове, принято было на такой случай запекать индейку. Торт печь не стали, купили готовый. Когда стояли в небольшой очереди в отделе тортов и пирожных, Алла толкнула Эдуарда и тихо сказала: «Посмотри на местных худышек», и даже сделала на память себе несколько снимков. Она попросила стоящих в очереди женщин обернуться и улыбнуться, сказав при этом, что она из России. Потом в Ростове она показывала своим подругам фотографии, на которых милые и очень полные женщины на фоне изобилия тортов искренне улыбались и передавали привет русским, поздравляя их с Рождеством.

К Афанасию Степановичу прибывали гости, стол в гостиной уже был накрыт, воздух был наполнен вкусными запахами и предчувствием Рождественского чуда. Алла принимала гостей, ослепляя их платьем из блестящей ткани и своими бриллиантами, которые здесь никто не имел. Все хотели увидеть Эдуарда, он должен был вот-вот выйти из спальни. О том, что Афанасий Степанович разыскал своего сына, знали уже многие в небольшом городке.

Выход Эдуарда произвёл ошеломляющий эффект. Беседующие друг с другом гости моментально повернули головы в ту сторону, откуда по лестнице со второго этажа спускался Эдуард при полном парадном одеянии. Всех поразил его настоящий офицерский китель времён второй мировой с каким то орденом. Как только Эдуард подошёл ближе к гостям, Петри первым разглядел, что это за штука прикреплена на кителе, и произнёс с чувством почтения и восхищения:

– Вау! Так это же Орден Красной Звезды! Такой нужно заслужить особым воинским поступком!

Гости окружили Эдуарда, им интересно было посмотреть и потрогать настоящего героя, как им казалось. В здешних местах не было войны, и даже не могли припомнить, когда вообще в их местечке велись разговоры о ней. Эта зона считалась курортной, предназначенной для отдыха, развлечений и проведения зимних карнавалов. Весёлыми зимними карнавалами скрашивали холодную суровую зиму. Сюда заезжала одно время английская королевская семья узнать, как живут её подданные. Подданные благодарили свою королеву за возможность жить благополучно.

В Канаду в девяностые годы хлынул поток русских в поисках счастливой обеспеченной жизни, покидая свою страну, в которой не разобраться было, как же жить в наступившем хаосе. Приехавший сейчас в Вернон человек повёл себя необычным образом, он, будто хотел сказать всем, что его не заманишь сюда никаким изобилием. Он решил напомнить о былых временах, с гордостью намекнуть на что-то.

Пока Эдуард объяснял гостям нелепицу по поводу наличия ордена, Алла недовольно смотрела на него, думая, к чему он устроил такое шоу, не предупредив её. Отведя его в сторонку при первом удобном случае, она у него спросила негромко:

– Где ты откопал такой театральный реквизит?

– У родственников Натальи; еле уговорил, сказал, что очень надо утереть нос одним товарищам.

Эдуард перед самой поездкой умолял родственников бывшей жены дать на время китель их отца, того самого дяди Николая – родного дяди Натальи. Когда-то дядя Коля подарил ему книгу «Великая Отечественная Война Советского Союза»(краткая история). Он подписал книгу и просил, что бы мы помнили о том, что они пережили. Просил помнить о тех, кто отдал свою жизнь ради победы. Когда он слышал песню со словами «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят», плакал по-настоящему, это были не просто слова, а его прожитые им самим мгновения.

Афанасий Степанович стоял в сторонке от гостей. Он вообще не пил спиртного, но сейчас испытал сильнейшую потребность выпить чего-нибудь покрепче, чтобы заглушить нарастающее волнение. Он прекрасно понял, о чём хотел сказать ему сын, но не мог сказать прямо в лицо, порой и слов не найдётся, чтобы выразить всю гамму сложных чувств, клокочущих в груди. Вот и настало время для оправданий и для прояснения некоторых фактов.

Он не мог похвастаться перед сыном своим героическим прошлым, как тому, возможно, хотелось бы. Война сразу погрузила его в пекло ада и показала свою изуверскую сторону. Ох, как давно Афанасий Степанович не испытывал гнева, ровно с тех пор, когда очутился в плену. В его голове тогда очень много вопросов возникло, которые он хотел бы задать тем, кто быстро успел убежать за Кавказский хребет и привёл своими бездарными приказами к катастрофической ситуации на Южном и Северо-Кавказском фронте, сложившейся в начале августа 1942 года. Военное командование при разработке тактических задач учитывало последствия своих решений. Потеря полков и батальонов, оставленных для прикрытия отхода, была ожидаемой, людей оставляли, зная, что они будут уничтожены подавляющими силами противника.

– Если я и виноват перед кем-то, то только перед Богом, но не перед этими полководцами, – начал свой рассказ Афанасий Степанович.

Эдуард молча слушал и недоумевал, почему перед народом всегда пытаются утаить настоящую правду.