Привидение с хорошими манерами

– Она тебя прокляла, что ты наделал, глупец!

Что происходит дальше? Через месяц Гоша, мало-помалу выкинув из головы старую Циклопиху, выгнал на пастбище своё любимое стадо, состоящее примерно из двадцати коров. День, как на зло, был ясный, погожий, небо было такое синее-синее, ни единого пятнышка, словно кто-то заботливой рукой его тщательно постирал, а солнце щедро посылало на землю свои лучи, в которых утопала изумрудная сочная трава; к её неповторимому запаху пастух привык с самого детства. В который раз уже любуясь знакомой живописной картиной, Гоша улыбнулся сам себе, сел на лужайке, скрестив ноги в потёртых, видавших виды башмаках, вытащил из кармана полосатых штанов жареную курицу, приготовленную матерью ещё с вечера, и принялся поглощать её с большим аппетитом. Вдруг бедняга задышал часто, хрипло и натужно, словно рыба, выброшенная на сушу.

Дело в том, что не замеченная им куриная косточка застряла в горле и, несмотря на Гошины отчаянные усилия вытащить её, к сожалению, она продолжала колом там торчать. Через несколько минут из-за нехватки кислорода, или по-научному асфиксии, Гоша скончался и до самого вечера пролежал на пастбище в окружении недоумённых своих подопечных.

После данной трагедии на пастбище цыганку теперь чуть ли не в каждом дворе встречали как самую дорогую гостью – хлебом и солью.

Возвращаясь к покинутой нами в первых строках рассказа Ларисе, белокурому, очаровательному созданию, проживающему в этом населённом пункте, скажем главное: семья, где она росла, вообще не верила в приметы, связанные с цыганами. Более того, мама её, учительница младших классов, всегда поднимала на смех суеверных людей. Свою маленькую дочурку она учила, что на свете нет и никогда не было ни волшебников, ни колдунов, ни всякого рода чертей и ведьм.

На свете есть только глупые, невежественные люди, которые развесят уши и слушают всякие нелепые дурацкие байки и небылицы.

Что касается Ларисы, по натуре своей это была очень резвая, жизнерадостная хохотушка, как, впрочем, и многие девчушки в её счастливом безмятежном возрасте. В её прелестную маленькую головку мрачные мысли по определению просто не могли залезть.

Старая Циклопиха, отлично осведомлённая, какая у Ларисы передовая умненькая мама, старалась по возможности не сталкиваться с той нос к носу. Но злоба на неё, видимо, росла в ней, как снежный ком, и клокотала, как бронхиальная астма, она только выжидала удобного момента, чтобы отомстить дерзкой « русачке» за то, что та нередко всячески обсмеивала перед народом её гадания.

Однажды старуха всё-таки выследила, когда девочка играла во дворе одна, а на дверях дома висел тяжёлый замок.

Для убедительности, озираясь по сторонам, Циклопиха ещё раз медленно обошла их дом, а затем смело открыла калитку.

Между тем, заигравшись с прелестными пушистыми котятками,– сей очаровательный выводок недавно подарила им кошка Тася – Лариса и не заметила, как во двор быстро прошмыгнула старая бродяжка, она только слегка вздрогнула, когда та бесцеремонно опустила на её маленькую светлую головку свою тяжёлую, словно камень, руку с толстыми крючковатыми пальцами, очевидно, никогда не знавшими мыла.

– Девочка, открой скорее дом, я очень устала, я так долго шла, я очень больна и хочу есть и пить,– вкрадчиво произнесла плутовка и как бы в подтверждении своих слов она, кряхтя, охая и вздыхая, в изнеможении опустилась на влажную после вчерашнего дождя траву.

– А, ты и есть та старая колдунья, которую люди так сильно боятся? – бесстрашно выпалила Лариса и с любопытством уставилась на старуху, наслаждаясь злостью, бурлящей, как мутный поток, в душе у цыганки, злостью и ненавистью, которые невозможно ничем замаскировать.

– Ты воровка и обманщица, и вообще мой папа говорит, что тебя честным людям надо гнать в шею! – заявила храбрая девочка, одной рукой тиская чёрно-пёстрого котёнка, поигрывавшего крохотным алым бантиком в её мягких, как лён, волосах.

Не ожидавшая такого грубого выпада в свой адрес, да ещё из уст какой-то сопливой несмышлёной девчонки, привыкшая всегда к повиновению, Циклопиха, что называется, была в ступоре. Наконец придя в себя, она дико, как шар, выкатила жуткий свой глаз и довольно внятно и громко, пожалуй, слишком громко, так что было слышно на соседней улице, сказала, вернее, выкрикнула:

– Когда-нибудь ты, негодная девочка, умрёшь от своего собственного кота!

У тех, кто слышал эти чудовищные слова, застыла в жилах кровь и на минуту будто бы отнялся язык.

И, странное дело, после сего страшного заклинания цыганка тотчас исчезла, будто растворилась в тумане. Впрочем, её исчезновение возможно связано с тем, что годы сделали своё разрушительное дело; ведь ей в то время шёл уже девятый десяток, и она на вид была так уж дряхла, что наводило на подозрение, что она на самом деле была ещё намного старше. А, как известно, и колдуньи, если она к сему разряду принадлежала, вовсе не бессмертны.