Прививка совести

Вика тоже встаёт, закрывает ноутбук. Протокольным голосом объявляет:

— Именем Союза Советских Социалистических Республик отсрочено приговорённому к смерти предателю Родины, Емельянову Роберту Андреевичу, даётся пять минут, что бы потребовать… ОМОН там у вас или спецназ… отсюда убраться… В противном случае будут жертвы. Время пошло!

Полковник было раскрывает рот, затем, раздражённо делает поворот кругом и исчезает в сумерках дверного проёма. Пять минут, пять минут… это мало или много?

— Вы оба, немедленно в подвал! — Виктор, подхваченный твёрдой рукой, буквально силком запихивается в люк, — Скорее, Григорий Иванович, прошу вас! Когда я дам отмашку — плотно закрывайте крышку.

Стою на ступеньке лестницы, макушкой удерживая люк приоткрытым. Стол сдвинут в угол. Окна распахнуты. Вика что-то сделала с проволочным шаром. Он превратился парную рамочную антенну. Плавно ведёт сторону и вниз, словно отслеживая движение полковника по склону оврага. Почему не к калитке? Она его чувствует или слышит? Владимир лихорадочно переключает диапазоны коммуникатора… Вика цедит сквозь зубы…

— Дошёл… там люди… много, — крутит антенной по сторонам, — Там, и там, и там… Далеко, идут сюда… К нам, — взмах руки, с уже зажатым в ней пистолетом.

Вика ничком падает на пол, накрывая голову руками. И что? Владимир прыжком назад становится ногами на крышку… Моя голова! Люк захлопнулся. Сверху на него навалилось что-то мягкое. Виктор вполголоса матерится в противоположном углу подвала. Как я понял, у него была приготовлена SMS-ка, отправить её не успел. Снова пропала сеть. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Взрывы гремят длинной серией, очень громкие, даже под землёй. Даже ожидаемые. Будто звучит странный, завораживающий ритм. Как там они это называют, «Бубен смерти»? Похоже! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Тихо… В ушах звон… С потолка сыплется мусор. Слышен шорох открываемого люка. Вылезайте! Уже можно…

Сравнительные характеристики действия по живой силе одиночных и серийных ударных волн

Да-а-а-с… Стёкла из окон вылетели… Словно после бури, в комнате кружится сорванная листва. Дверь вырвало из косяка и отбросило к дивану. Посуда в буфете, кажется, уцелела. Скатерть со стола словно смахнула невидимая рука. Под ногами хрустят осколки. У Владимира рассечён лоб… У Вики на голове форменное воронье гнездо, как будто час стояла на ветру. Шипя от боли, она раздирает спутанные пряди гребнем.

— Что это было?

— Григорий Иванович, все вопросы потом, уходим! Быстро! — во дворе — локальный апокалипсис. В том месте, где висела гирлянда, чисто выметенная площадка. Трава плотно прибита к земле и отсвечивает марсианским красным оттенком. Мелкой красной пудрой припорошено крыльцо, крыша, весь дом, сломанные ветки деревьев. Счётчик замер, света тоже нет… Сорванные со столба провода валяются на земле.

— Алычу брать будете? — в такое время и вспоминать про такую ерунду? А впрочем… Пока Владимир с Викой расчехляют вездеход, пока отряхивают тент от непонятной красной пыли, мы с Виктором, в четыре руки, ставим в кузов сумки и вёдра. А ведь я хотел завтра машину нанимать… Вика крутится на каблуках посреди поляны с марсианской травой. Водит по сторонам своим подобием магнитной антенны для «Охоты на лис». Вправо, влево, кругом… Выше, ниже…

— Володя! Людей близко нет!

— У вас готово? Садимся!

Р-р-раз… Колёса, торчавшие над бортами, ушли вниз. Корпус мягко поднялся над землёй. Поехали… Промелькнули стволы яблонь. Интересно, смогу ли я сюда вернуться? Вниз, вниз, вниз. Толчок… Стоп… Тела лежат всюду, кучами и поодиночке. У многих, в руках противогазные маски. Владимир торопливо переворачивает их ногой. Смотрите, Григорий Иванович! Мы в самом центре России, а тут ОМОН… и ни одного русского лица. Он прав… У всех бойцов чётко выраженные физиономии выходцев с национальных окраин. Горбоносые, узкоглазые, заросшие щетиной по самые глаза и почти безбородые… А вот, какой-то смесок, с бурятско-украинской посиневшей рожей. Широкие скулы и торчащие вперёд, как у зайца длинные жёлтые зубы. На бритом черепе, видном из-под свалившейся каски, болтается жидкий засаленный оселедец. Свидомиты ошалели, лезут во все дыры. Паноптикум! Оскаленный рот, дико выпученные от удушья глаза, скрюченные судорогой руки — прижал к груди… Сплошные наёмники. Новые граждане Рашки Федерашки? Это что, специальное подразделение, под прикрытием? Фиг разберёшься! Пока ясно, что верную опору для режима приходится искать на стороне. Трудно власти живётся! Сколько же денег, этим, на зарплату надо! Иначе эта шпана снова грабить пойдёт…

Вика стоит, руки в боки, озирает окрестности. Неожиданно произносит в пространство:

— Кто-то тут, не буду показывать пальцем, кого-то жалел! Интересно, нас бы они пожалели?

А вот и знакомый персонаж! Пальцы ему не вправили, рука висит на перевязи. В другой руке — мятая маска противогаза. Лицо искажено гримасой… Владимир поднимает с земли давешнюю папку. Кидает под сиденье.

— Садитесь! Едем!