Прививка совести

Мы это дело разом увидали -Как роты две поднялись из землиИ рукава по локоть закатали,И к нам, с Виталий Палычем, пошли.А солнце жарит, чтоб оно пропало,Но нет уже судьбы у нас другой,

И я шепчу: «Постой, Виталий Палыч,Постой, подпустим ближе, дорогой».И тихо в мире, только временамиТравиночка в прицеле задрожит.Кусочек леса редкого за нами,А дальше — поле, Родина лежит.

И солнце жарит — чтоб оно пропало! -Но нет уже судьбы у нас другой,И я шепчу: «Постой, Виталий Палыч,Постой, подпустим ближе, дорогой».Окопчик наш — последняя квартира,Другой не будет, видно, нам дано.

И серые проклятые мундирыПодходят, как в замедленном кино.И солнце жарит — чтоб оно пропало! -Но нет уже судьбы у нас другой,И я кричу: «Давай, Виталий Палыч,Давай на всю катушку, дорогой!»

Нахватался военной романтики по разным клубам. Кто там боевой подготовкой на лоне природы занимается… Кто солдат Великой Отечественной хоронит… Кто, под шумок, оружие и боеприпасы ищет… Боюсь, что первоначальный эффект от весьма хорошей песни не воевавшего автора сразу пропадёт, стоит не служившему исполнителю раскрыть рот, высказать что-то своё. Очень специфический вокруг контингент… Суровый. Зато герои песни, с этой компанией, общий язык бы нашли моментально. Они тоже — жили, а не притворялись. И умирали… Двое бегом тащат к порталу носилки. На них тело с бледным, заострившимся лицом. Очередные партизаны раскладывают-надувают похожие скамейки и преспокойно рассаживаются в кружок. Они тут — почти у себя дома. На оккупированной территории СССР, временно лишённой законной власти… с деморализованным населением. Для них такая жизнь — привычная норма. Для нас — уже элемент фольклора. Как в анекдоте, про последнюю стадию «толкиенутости»: «Ненавижу толкиенистов — они в нас играют. Ненавижу цивилов — они в нас не верят!». Это психологическая защита от лжи?

Кто-то машет Вике рукой.

— Одну минуту, я быстро!

— Да хоть час… — куда теперь отсюда деться? — Буду, хе… вживаться…

Долетают обрывки разговоров прибывших. Молодые, насквозь мокрые, вымазанные в тине… всё ещё распалённые азартом борьбы, обсуждают. Местный студенческий трёп. Но, если вслушаться… Ух, это стоит послушать!

— А у него святой обет! И он третий сын герцога Эдинбургского, что в четырёх поколениях, клянутся на семейной Библии, воде и огне, при первой возможности его выполнить. Оттого, наш Эдик, шпагу свою не снимал. Оттого, влетел в избушку первым, размахивая этим вертелом. Оттого и получил вполне заслуженно пулю в живот… Но, вы же таки знаете нашего Эдю! Из любого дела раздует немыслимых размеров понты! На местных «Хоббитских Игрищах», в качестве светлого эльфа, ему бы цены не было! У чуда перитонит, его спешно готовят к эвакуации, а он как ни в чём не бывало, осведомляется — «Всё ли у девушки в порядке?». Умирающий рыцарь, блин… И ему, с дуру, говорят, что не всё, что участковый зажал, где в доме схоронка. А пытать его вроде как некультурно, да и времени, нет совсем… Девчонка уже согласна отправляться и так, без ничего, и в чём была. Но нет, вожжа под хвост попала. «Я командир группы, я приказываю!» Ну, есть…