Прививка совести

— Григорий Иванович, проверьте вещи, вдруг вам что-то ещё здесь надо? — послушно укладываю чемоданчик на столешницу, открываю крышку. Вот так сюрприз! А я совсем забыл. Поверх верхнего пакета с рубашкой лежит мой старый паспорт гражданина СССР. С перечёркнутой первой страницей, пробитыми дыроколом отверстиями, даже со штампом о выдаче приватизационного чека… Сначала я хотел его просто «потерять». Но как-то не случилось. А в 2003 вышло послабление… Лицам ностальгирующим по «советской империи», не желающим расставаться с её последним рудиментом, милостиво позволили сохранить сувениры на память… В командировках не был уже пять лет. Бросил «корочку» в чемодан и не вспоминал. Сама о себе напомнила. Показываю раритет Алексею.

— Видел? Я теперь дважды гражданин СССР…

Тот осторожно берёт документ в руки.

— А у нас паспортов нет… Никаких. Вообще. Здесь без них ходить запрещено?

— Не так, что бы строго, но милиция может задержать, для выяснения личности или возраста. Для подростков — действует комендантский час.

— Так я уже взрослый!

— На слово они не поверят.

— Класс! А если им пистолет показать?

— Эк…

— Вы не увиливайте! Чьи права я нарушаю, гуляя ночью без паспорта? Да таких «преступлений» сколько угодно, из головы, можно придумать. «Фон террора» это называется, как в клетке, с обезьянами… Чем же и перед кем я провинился? Или «…Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать»? Тогда, какая разница между уголовным «Эй, мужик, дай закурить!» и ментовским «Предъявите документы»? А пулю в лоб не хо-хо?

— Ну вот, снова-здорово. Лёша, менты — тоже полезные животные. Они с преступностью борются…

— Да? — мальчишка щурится исключительно ехидно, — А мне кажется — они в симбиозе. Вашу преступность, мы одни, даже без помощи, за три дня, извести можем! До незаметности! Хотите?

Открыл рот возразить… Нечто вроде давно избитого «Мафия бессмертна!». Но, вспомнил… тонкую книжечку, с воспоминаниями какого-то участника Гражданской войны. Про то, как шестерых молодых парней из ЧК послали устанавливать революционный порядок в уездном городе. Где никакой власти, кроме враждующих между собой банд, давно уже не было… Ребята, посмотрели вокруг, вздохнули, сунули в каждый карман шинели по «Нагану», разбились на пары и пошли гулять по улицам. На каждую попытку шпаны пристать — следовал выстрел в упор. На каждый крик о помощи — краткое разбирательство, с тем же самым результатом. Через три дня город затих. Блатной мир частью залёг в местном морге, частью затаился по «малинам», не понимая происходящего. Тогда, ребята пошли их искать сами… вместе с добровольцами из местных жителей.

Что-то вроде этого описывал князь Кропоткин, вспоминая многочисленные французские революции и Парижскую Коммуну… Приехали! Роли поменялись? Холодной жутью повеяло от забытой со школы фразы — «Аркадий Гайдар, в 16 лет командовал полком…» Надо понимать, в подчинении у него были не умудрённые сединами фронтовики, а вот такие же энтузиасты. Из далёких беззаботных 70-х, эхом ушедшей юности, опять звучит-зовёт чистая и пронзительная мелодия — «…Над моей головою ворон пусть не кружит. Мы ведь целую вечность собираемся жить» Значит, я дожил!

— Ну, и как вам, наши бармалейчики? — низенькая плотная женщина, в белом халате, подошла неслышно, — Вас Григорием Ивановичем? Будем знакомы, — протягивает крепкую тёплую ладошку, — Светлана Сергеевна! Карантинный врач.

Бормочу нечто нейтральное, про «Вождя краснокожих» О-Генри… Глянула остро, но промолчала… Ладно, сначала, неизбежные в медицине формальности…

— Вы, какого будете года рождения? Так, БЦЖ и прививку от оспы вам делали. Качку, полёты переносите? Считайте себя условно здоровым! А на вопрос вы не ответили! Не обижайтесь, у вас свежий взгляд, а я как раз, по второму диплому — психолог. Или сами спросить хотите?

— Хочу! — и спрашиваю…

— О! — дама уважительно поднимает палец… — Алёша, за твою чистую душу человек опасается. Не обманут ли, в гнилом и продажном мире чистогана, наивную деточку? Не используют ли её, в силу блаженного неведения, извращённым способом? По недостатку печального жизненного опыта?

Наивная деточка, не по детски зло, скалится ровными белыми зубами…

— Пусть только попробуют!