Приз Гора

Эллен немедленно подчинилась. А мужчина протянул и небрежным, собственническим жестом положил правую руку на ее левое колено.

— Ой! — вскрикнула Эллен, испуганно съеживаясь.

— Что это с тобой? — осведомился Барзак, на руку убрал.

Женщину трясло, и она даже не могла говорить.

— Ничего, — проворчал Тарго, а затем, повернувшись к Эллен и с упреком посмотрев на нее, сказал: — Тебе стоит поскорее привыкать к тому, что мужчины с тобой будут обращаться так, как захотят, в любое время и любым способом.

— Господин? — прошептала она, испуганно уставившись на него, но тут же опустила голову и вздохнула: — Да, Господин.

— Пойду-ка я внутрь, — заявил вновь пришедший. — Ух и жара же сегодня.

И он, действительно, направился влево от платформы и исчез в здании.

— И почему я его терплю? — ворчливо спросил Тарго, ни к кому не обращаясь. — Но сегодня, действительно, жарко.

— Мы обгорим и облезем, Господин, — пожаловалась одна из девушек.

Эллен пришла к выводу, что этот Тарго мог принадлежать к тому виду мужчин, с которыми можно было бы говорить относительно безнаказанно. А вот в отношении Барзака у нее сложилось прямо противоположное мнение. Седой показался ей, одним из тех мужчин, которые могли бы не задумываясь ударить женщину или использовать ее для своего удовольствия, просто взглянув на нее.

— А это имеет какое-то значение? — поинтересовался толстяк, раздраженно посмотрев на заговорившую. — Ты думаешь, что сможешь стать еще дешевле и никчемнее, чем Ты есть? А может у тебя есть монеты на аренду тента?

Пожаловавшаяся женщина отпрянула и расстроено простонала. Рабыням не принадлежат даже их ошейники, или цепи, которые их держат.

— Через скольких владельцев Ты прошла? — спросил Тарго.

— Только одного, — ответила Эллен.

— Читать умеешь?

— Нет, — мотнула головой она.

— То есть, неграмотная, — проворчал мужчина.

— Да, — признала рабыня.

— А Ты ничего не забываешь в своих ответах? — язвительно полюбопытствовал он.

— Простите меня, Господин, — опомнилась Эллен.

— Не все мужчины столь же снисходительны, терпеливы и добры, как Тарго Великодушный, — предупредил толстяк.

— Да, Господин, — согласилась женщина, со страхом думая о том, что абсолютное большинство гореан, которых она встретила, заставляли ее трястись от боязни попасть в их руки.

Как совершенно и бескомпромиссно принадлежала бы она им. Эти мужчины, казалось, родились владельцами женщин.

— Ты в красном шелке? — уточнил он.

Эллен посмотрела вниз на свое обнаженное тело, испуганная, пораженная, захваченная врасплох, охваченная внезапным смущением. До нее не доходила суть его вопроса. Ведь очевидно же, что она обнажена, полностью, совершенно. О каком шелке могла идти речь, какого бы цвета он ни был? Она была раздетой, голой рабыней, цепью прикованная к неудобной, горячей полке. О чем он мог спрашивать?

— Ты в красном шелке? — повторил мужчина.

— Я не знаю, — растерянно пролепетала она.

А может, на самом деле, она, на некотором уровне, просто отказывалась понимать его вопрос, или, что более вероятно, боялась отвечать на него?

Рабыни, сидевшие по обе стороны от нее, прыснули смехом.

— Похоже, Ты действительно проспала все на свете, маленькая соня, — усмехнулся Тарго.

Его фраза была встречена взрывом смеха, заставившим Эллен густо покраснеть.

— Простите меня, Господин, — выдавила она из себя. — Я просто растерялась и сначала поняла того смысла, который Вы вкладывали в свои слова. На моем родном языке мы говорим о таком в совсем других выражениях. У нас для этого есть другие слова.

— А мы здесь говорим об этом гореанским способом, — проворчал мужчина, — и особенно если это касается рабынь.

— Да, Господин, — согласилась Эллен.

— Ты — рабыня, — напомнил он. — Ты должна изучить язык своих хозяев.

— Да, Господин, — вынуждена была признать его правоту Эллен.

— Быстро и хорошо! — добавил толстяк.

— Да, Господин! — снова согласилась она.

— И даже превосходно!

— Да, Господин! — повторила женщина.