Приз Гора

— Но тебя ведь этому можно обучить, — сказала свободная женщина.

— Да, Госпожа, — не стала отрицать Эллен.

— «117», — прочитала женщина, наклонившись ниже, номер на груди Эллен. — Что ж, возможно, я предложу за тебя цену. Хотела бы Ты быть рабыней служащей женщине?

— Пожелания и хотения рабыни, Госпожа, — сказал Эллен, — не имеют никакого значения.

— А Ты — умная маленькая шлюха, — усмехнулась она.

Эллен опустила голову.

Наконец, свободная женщина протянула ей свой маленький кубок, рабыня с облегчением, наполнила его.

— Я вижу, что Ты больше подходишь для мужчин, — заметила она и, не дождавшись ответа рабыни, добавила, — Не сомневаюсь, что они находят тебя интересной.

— Некоторые, как мне кажется, Госпожа, — не стала отрицать Эллен.

— Интересно почему.

— Я не знаю, Госпожа, — опустив взгляд, сказала Эллен.

В конце концов, женщина, действительно, могла ничего не знать об эволюции, и о том, что природа создала, таких как они, и рабынь, и свободных женщин, для объятий, поцелуев, служения и удовольствий мужчин.

— Что интересного они могут найти в такой как Ты?

— Я не знаю, Госпожа, — пожала плечами девушка.

Могла ли она быть настолько неосведомленной относительно того, что мы сотворены в ответ на тысячи потребностей, в бесчисленных захватах и спариваниях именно для того, чтобы стоять на коленях и доставлять удовольствие?

— Ты, конечно, рабыня?

— Да, Госпожа, — признала Эллен.

— И им, это кажется, нравится, — бросила она.

— Да, Госпожа, — кивнула девушка.

— Я презираю рабынь, — прошипела свободная женщина.

— Да, Госпожа.

— А Ты красива, — заметила она, окидывая Эллен оценивающим взглядом.

— Спасибо, Госпожа, — поблагодарила девушка. — Но я уверена, что Госпожа намного красивее.

— Конечно, — гордо вскинула голову женщина, — но моя красота — это не имеющая себе равных красота свободной женщины, с которой красота рабыни не может даже начать сравниваться, рядом с которой красота рабыни — ничто.

— Да, Госпожа, — не стала спорить Эллен.

— Ты — не больше, чем таста, бессмысленное конфетка! — заявила она, с внезапной злостью.

— Да, Госпожа, — отпрянула от нее рабыня.

— Плетелизалка и сандалеприносилка для животных, рабская скотина и предмет для удовольствия похотливых самцов!

— Да, Госпожа.

— Вот мне и интересно, что они могут увидеть в такой как Ты?

— Не знаю, Госпожа.

Могла ли эта женщина быть по-настоящему искренней? Могла ли она не знать, какой эффект оказывает рабыня на кровь мужчины? Разве она не видела, какими взглядами мужчины провожают их на улицах? Она что ничего не знала о рынках, об аукционах, выслеживании красавиц и охоте на них, о набегах и войнах, о тех усилиях, которые прилагают мужчины, чтобы привести таких женщин как Эллен, да и сама свободная женщина тоже, в свои ошейники и цепи?

«Мужчины жаждут обладать нами, — думала Эллен, — причем, ничуть не больше, чем мы сами желаем оказаться в из собственности».

— Как глупы мужчины, — проворчала женщина.

— Они — владельцы, — вздохнула рабыня.

— Мне мои не владельцы, — гордо заявила свободная женщина.

— Конечно, Госпожа, — поддержала ее Эллен.

— Да, — бросила она, разглядывая стоявшую на коленях девушку, — Ты для мужчин.

— Да, Госпожа, — согласилась рабыня.

— Для чего еще Ты могла бы сгодиться?

Эллен опустила голову и сказала:

— Ни для чего, Госпожа.

К этому времени она уже отлично знала, что мужчины были ее владельцами. Теперь она хотела только любить и служить им и, возможно, просить их о ласке. Теперь она не смогла бы вернуться к пустоте, бесполезности, нелепости, бесплодию своей прежней жизни, с ее пародиями на правду, и ее фальшивыми свободами. Это мужчина был свободен, это он был господином. Это в его руках была подлинная свобода. А женская свобода, ее настоящая свобода, она совершенно с другом. Она в том, чтобы принадлежать и подчиняться ему, чтобы быть его собственностью, его рабыней.

Женщина махнула рукой, отсылая Эллен от себя.

— Поди прочь! Убирайся, мерзкая, отвратительная шлюха!

Девушка подскочила и поспешила поскорее отойти от нее на несколько ярдов. Оказавшись на безопасном расстоянии, она оглянулась. Свободных женщин в лагере было немного. Должно быть эта женщина, действительно, очень смелая, подумалось Эллен. Или она могла быть богата и хорошо защищена. Будь Эллен свободной женщиной, пожалуй она не стала бы посещать такой лагерь, если только она не собиралась рискнуть своей свободой. Так не искала ли эта женщина ошейник? Интересно, как быстро растаяло бы ее ледяное высокомерие под ударами плети мужчины. Фригидность и инертность, насколько было известно Эллен, не поощрялись в рабыне.