Призмы

Наши правые и левые экстремисты бряцают оружием, пока что, слава Богу, только на бумаге. Одна их карликовая газетка авансом поддержала мятеж против правительства, буде последнее уступит арабам часть Иудеи и Самарии. Другая — пообещала в таком случае гражданскую войну. За оба боевых листка ухватились с радостным ужасом наши штатные прорицатели. Они давно предсказывают междоусобицу и смуту, споря между собой лишь о том, какие из несметных наших антиподов набросятся друг на друга не позднее, чем завтра утром: правые на левых или ортодоксы на атеистов, сефарды на ашкеназов, или, может быть, "купат холим"^[*] на Министерство финансов.

Иногда страх берет читать и слушать. Тем более, что все антиподы служат в армии и едут из части на побывку домой, кто с автоматом, а кто и с автоматической винтовкой. А если хорошо поискать у вернувшихся с войны, то можно найти и такой сувенирчик, как осколочная граната. Широко распространено ношение пистолетов с разрешения полиции — в целях самообороны. Могут спросить, почему в таком случае, на улицах и в домах не наблюдается массовой стрельбы. Хотя бы от нечего делать или по пьянке. Отвечу: пьяных нет, а бездельники у нас такие, что им лень даже пострелять. Отсутствие массовой стрельбы обязано, как видно, дефекту национального характера.

Даже экстремисты правые и левые, как только их пожурил юридический советник правительства, печатно отказались от своих огнестрельных намерений и заюлили: мол, их неправильно поняли. Никогда, ни по какому поводу не станут они стрелять ни в еврейское правительство, ни просто в своих евреев.

Дай-то Бог, или "Алевай", как говорят у нас. Ведь нашелся все-таки одержимый, швырнувший гранату в демонстрацию сторонников движения "Шалом ахшав" и убивший одного из ее участников.

Пророки с тех пор не умолкают. Так хочется им возразить, а нечего. Разве что напомнить о последних парламентских выборах, когда обстановка в стране накалилась настолько, что полиция села планировать специальную операцию по охране общественного порядка.

Тридцать один избирательный список, в том числе две дюжины крохотных. Маарах с Ликудом в одинаковых выражениях призывают не голосовать за мелкоту, а затем уже, как могут, поносят друг друга. Мелкота свирепо дерется между собой, а затем в одинаковых выражениях поносит Маарах с Ликудом.

Пахнет порохом. В полиции отменяются отпуска. Мобилизуются пятнадцать тысяч полицейских и солдат. Развертывается центральный пульт управления операцией. Генеральный комиссар полиции будет лично следить за обстановкой в разных избирательных округах. Для него заправляют вертолет. Поздно вечером в штаб Маараха звонит неизвестный и предлагает немедленно очистить помещение: в штаб заложена бомба. Ликуд не отстает: сообщает, что и у него в штабе раздался звонок с предупреждением о бомбе. Полиция кидается искать бомбы. Ищет долго и напрасно.

Репортеры прессы, радио и телевидения возбужденно заряжают камеры и кассеты, словно собираются на гражданскую войну. Проходит ночь. Занимается день выборов.

Репортеры немножко разочарованы: утро обещает лишь дикий зной — на дикие происшествия и намека нет. Даже нелегальное оживление в кустах возле избирательных участков — в день выборов агитировать воспрещается — носит скорее благодушный и слегка торжественный характер. Как и полагается по случаю праздника демократии. Куда делись грозовые тучи? Куда делась публика, наэлектризованная до отказа тридцать одним непримиримым избирательным списком?

Репортеры бросаются выяснять. Оказывается, публика уехала купаться. И это вместо того, чтобы взорваться!

Как докладывает радио, которое ведет непрерывный полуторасуточный репортаж, более ста тысяч голосов образовали хор на берегах одного только озера Кинерет. А ведь есть у нас еще пляжи двух морей! Вместо того, чтобы четвертовать друг друга, избиратели разделись до трусов. А в таком виде нет никакой возможности отличить единомышленников от противников. Все либо сидят в воде, либо жарят на берегу кебаб. До спада большой жары, во всяком случае. А на поле боя, естественно, тишь да гладь. Примерный до отвращения порядок.

Полиция и пресса на простое.