Признание в любви

Стоим у окна, но у другого. Ждём выписку. Осень на исходе, неожиданно потеплело. На деревьях листьев мало, яркое солнце подчёркивает, что у каждого свой цвет и все красивые. Поддаются они тихому ветру, отрываются и медленно опускаются, выбирают, где остановиться. Насовсем. Как люди. На земле расстелен яркий ковёр, дворники не успели скатать. Ира, не глядя на меня, говорит, что осень закончилась, а сегодня вернулась. К нам.

Обнимаю: «Посмотри, нарядная какая, она узнала, что ты заболела, и вернулась сказать, что бояться нечего, вылечат, а там и весна. Будет для нас такая же яркая, как эти листья». Ира не отвечает, внутри у неё произошли перемены. Я обязан выглядеть убеждённым, что ничего страшного нет, ведь от моей активности что-то будет зависеть, но от Ирочки спрятаться невозможно. Значит горечь и у меня написана. Ира всегда находила нужные слова. Говорила другим. А сейчас? Зачем – мы понимаем без них. Она молчит, и у меня в сердце эхо страшных, несказанных слов – о чём она думает. Мне больно. А ей?

Дома – 2

Утро, вместе у окна. Во дворе детская площадка размером …побольше баскетбольной. Двухэтажный городок с лестницами, переходами, спусками, заполнен нарядно одетыми детьми и их радостными криками. Что нужно ещё детям? Стоят довольные родители – что нужно родителям? Что необходимо нам – уверенность. Ира говорит: «Брейгель». Она оставляет нас в его картине, в счастливой жизни.

Рекомендовали лекарства врачи, посоветовали болевшие, почитали в интернете. Сразу появился уголок с разными снадобьями – новое для нас. Помнит, что и когда принимать.

С чего начать? Как сумасшедшие гоняем по медицинским учреждениям, внутри бегаем, нога нисколечко не болит. Сдача анализов, КТ, рентген и прочее, в списке почти двадцать наименований. Звоню «своему» профессору Мехтиеву. «Приезжайте, что можно, сделаем». Встретил, вне очереди провёл по кабинетам. Быстро получили необходимые заключения. По его профилю без отклонений. Список учреждений сократили. Вот бы везде так, Ира позавидовала: «Хороший у тебя врач» – не завидуй чужим болезням, вначале разберёмся с твоей.

Самое важное, в нашем случае, обследование Ира отодвигает и отодвигает – МРТ. Нужно знать: локализована опухоль или, не дай Бог, появились метастазы в других местах. Я боюсь напоминать. От этого ведь зависит, не только то, что делать дальше… Ещё три дня назад знакомые врачи созвонились, чтобы нас оперативно приняли в клинике, где хороший специалист. А мы всё никак не доедем.

Утро, Ира нарочито суетится. Я боюсь на неё смотреть. Она ведь знает, почему я молчу. Подходит, кладёт руки мне на плечи, в глазах испуг – а вдруг? Решается: «Едем сейчас» – и прижимается ко мне, под защиту. Какое жуткое чувство, когда ничем не можешь помочь.

В коридоре сажусь на вытертые стулья, встаю, опять сажусь. Вот от чего они вытерты… Нас, таких, – много. Не знаю, куда девать руки. Почему долго? Сказали, что полчаса. Вид у меня, наверное, соответствующий. Останавливается, как в Песочном, врач. Я предупреждаю его вопрос – показываю на дверь МРТ.

– Ваша жена? – киваю.

– Меня приглашали посмотреть. Всё нормально. Не переживайте.

Благодаря просьбам и помощи знакомых, меньше, чем за неделю, всё было готово.

Первое посещение с папкой этих документов поликлиники онкологического диспансера. Больница – название, от слова «боль». А тут почтительно, от слова «сэр», – диспансер. Трёхэтажное здание на Берёзовой аллее до войны занимал сельскохозяйственный институт. Сейчас на стульях в узком коридоре престарелые больные, их сопровождают молодые. Почему у нас получилось наоборот? Народу – не протолкнуться, задача у всех одна – попасть на комиссию. Сюда спешат за надеждой в завтрашний день. Настораживает удивлённое «здра-асьте». Это единственное место, где встреча с хорошим знакомым вызывает сочувствие. В очереди постоянно путают, кто за кем занимал. Не мудрено ошибиться – страх делает всех похожими на одно лицо.

Отвлекаю Иру от мрачных мыслей:

– Есть места, где очередь радует?

– В театре, музее, – удрученность смягчается, – когда помогаешь.

Ходили мы несколько раз в концертный зал у Финляндского вокзала на близкие нашим взглядам выступления. Там зрители «шутили», что сейчас поднимутся на сцену представители органов: «Граждане, не расходитесь, сейчас за вами приедут». В фойе на столике разложены керамические пластинки по рисункам детей фонда «Помогать легко» – детей, больных онкологией и нуждающихся в дорогостоящем лечении. Оставляешь в ящичке помощь – выбираешь понравившуюся миниатюру. Чтобы это сделать, становишься в небольшую, но постоянную очередь. В антракте она не убывает – единственный раз, когда мы порадовались очереди. Очереди людей, с которыми приятно сидеть в одном зале. Были на другом концерте, тоже очередь, хотелось, чтобы в неё вставали все. Но если бы так было на самом деле, то и жизнь была бы другой.

Консультируемся, где лучше, – может быть, в НМИЦ имени Петрова? Есть Израиль, клиника РАМБАМ, русскоговорящие консультанты. Везде вроде бы хорошие специалисты.