Признание в любви

В Мечниковской другой мир, куда не вернёмся, но пока мы здесь, – должен быть и уголок счастья, потому что мы всё равно вместе, поэтому – хризантемы.

Рай в шалаше

Когда любишь человека, то стремишься во всякой мелочи сделать ему приятное. Получится ли сюрприз, если Ира хорошо, даже слишком хорошо, соображает? На посадке в самолёт пропускаю её вперёд, к иллюминатору. Вопросительно смотрит на меня – она же боится летать – секунду мешкает и улыбается. Сожалеть или нет, что догадалась? Пассажиры успели притомиться за несколько часов полёта, и пилот, подобно радушному хозяину, зная что, такое блюдо не у каждого бывает, равнодушным голосом сообщает: «Господа, слева по курсу – Эверест». Взрослые дяди и тёти, как малые дети, отталкивая друг друга, прилепились носами к иллюминаторам, изощряясь в комментариях:

– Шедевр природы, а показывают через стекло, издали.

– «Джоконда» тоже за стеклом… и близко не подойти, – останавливает их Ира.

Ей хорошо видно, с каким достоинством проплывает безразличная к нам, ко всем, трёхгранная вершина. Я вижу ещё признательный взгляд любимой, он мне.

В Таиланд едут окунуться в природу, выразить восторг своеобразной красоте храмов. Избитая, но правильная фраза «Восток – дело тонкое». Поэтому нашим, по-другому воспитанным туристам, дают в руки памятку, что нельзя: показывать пальцем, гладить по голове, обнимать местных жителей и так далее, а повышать голос в разговоре вообще считается оскорблением. Вот бы перенять. Тайцы вежливые, раскланиваются, за всё благодарят – море удовольствия. Настоящее море тоже ласковое, солнце даже слишком. Обеденная тень старается ему не мешать, прячется так, что не найдёшь. В знак благодарности надеваем рубашки с длинным рукавом.

Бангкок, королевский дворец. Ансамбль невероятной гармонии и красоты. Шпили прямые и изогнутые, скульптуры величественные и таинственные, настоящие драгоценные камни и позолота. Народ ходит с разинутыми ртами, это не фигура речи – на самом деле. Говорят, что восток успокаивает душу и дарит улыбку, действительно, – нет без неё туриста. Фотографируем всё подряд. Статуя Будды, рядом колоритный монах в оранжевом кашая, название одежды. (Простите – складываю руки ладонями вместе и с почтением прижимаю к груди – рядом с Буддой не может быть никого, все смертные ниже). Он по-английски не понимает. Наши жесты – отойти в сторонку – истолковал по-своему. Женщинам запрещено касаться не только монахов, это оскорбление, но и их одежды. Подходит, легонько дотрагивается до Иры, она его – за локоть. Оба улыбаются друг другу. Хорошая пара. Нет, не пара, а двое, он же монах. Он всегда один. Опять извините: он не один – он всегда с Буддой. Традиции – дело хорошее, особенно если из правил делать правильные исключения. На его месте я бы сделал то же самое, не в смысле Будды, конечно.

Не могли не зайти на рынок – Ира начиталась про дуриан и хотела его попробовать: из-за чего страсти. Раньше за дерево племена воевали, а теперь, в гостинице объявили: «Ни в коем случае не приносите». Продавца нашли быстро, по запаху. Я сразу вспомнил шведскую селёдку, Ира – название. Интересуюсь: «Абсолюта с собой нет, чем запивать будем?» Осторожно пробуем, как и сюрстрёмминг. На удивление почти понравился, но далеко не сразу. «Ко всему нужно привыкнуть» – Ирино замечание не только кулинарное.

У каждого, наверное, есть своя река. У кого-то – это река детства, кто-то на реке живёт, радуется или не очень – как повезёт. Для кого-то – последняя река. Кто читал книгу или видел фильм «Мост через реку Квай», едут туда. Ира говорит: «Есть такие люди, как царь Леонид, – у его лаконичной скульптуры на границе Спарты мы с ней долго стояли, – в руках щит и меч. И ещё жизнь – чтобы отдать её за родину». Сегодня дорога – удовольствие, а тогда на ней строили мост. Построили, через «не могу», под дулами автоматов, а потом взорвали, чтобы погибнуть в неизвестности, вдали от своей родины. Могли спокойно дождаться окончания войны, получить заслуженное звание «ветеран». Они выбрали смерть и честь.

По пути, в джунглях, – развлечение. У высокого помоста, похож на маленький перрон, дожидается неуклюжий на вид «вагон» – заходим вдвоём и садимся на скамью со спинкой. Кроме экзотики, никакого впечатления. Медленное движение и покачивание, видишь (с приличной высоты) преимущество в безопасности. Интересно, а как будет, если слон побежит, – «вожатый» неправильно понимает. Отдаёт Ире анкус, это – небольшой багор для управления слоном, и слезает. Ира его заменяет.