Признания в любви. «Образ чистой красоты»

Сюжет несложен и для игры даже приятен. Американский писатель, беззаботно живущий в Париже, соглашается написать сценарий для фильма, тоже легкого и романтичного, получает аванс, но садиться за работу не спешит, его отвлекают более веселые дела. И только когда до сдачи работы остается пара дней, наконец понимает, что может поплатиться за свою безответственность. Чтобы выправить положение, он приглашает машинистку, надеясь сразу надиктовать сценарий, и вместе с ней начинает на ходу придумывать не только фразы, но и сам сюжет.

Постепенно грань между выдумкой и реальностью стирается, и парочка просто ввязывается в настоящие романтические отношения.

Холден играл писателя, я – его помощницу-машинистку. Остроумные реплики Аксельрода позволяли сделать блестящую комедию, но…

Стоило начаться съемкам, как мне сообщили, что обокрали нашу виллу «Бетания», причем вместе с драгоценностями похитили и моего «Оскара»! Я была в ужасе, а Холден хохотал:

– Одри, придется тебе зарабатывать нового!

Но почти сразу сообщили, что статуэтку грабители выбросили неподалеку от виллы, понимая, что сбыть ее просто невозможно. Мне было не столько жаль похищенного и даже «Оскара», ведь его вернули, сколько поразила беззащитность. Получалось, что, пока нас нет дома, кто-то может забраться в нашу спальню и творить там что угодно?! Я поняла, что «Оскара» нужно хранить где-то в сейфе банка. Настроение это не поднимало.

Сами съемки омрачились другим – к этому времени легкое увлечение Холдена выпивкой переросло в тяжелое. Билли пил с утра до вечера, часто он просто не понимал, что говорит, что делает, однажды всех отпустили по домам, потому что Холдена снимать невозможно. Если целоваться в кадре с Богартом, выпившим за время съемки почти стакан виски, было не слишком приятно, то обниматься с постоянно пьяным или после тяжелой попойки Холденом – невыносимо. Но я держалась, как могла.

И тут моя подчеркнутая доброжелательность сыграла злую шутку. Холден вспомнил наш роман многолетней давности и решил, что я не прочь его возобновить! Никакие напоминания, что я замужем и у меня ребенок, не помогали. После того как пьяного Холдена сняли с водосточной трубы, по которой он пытался забраться на третий этаж в мою гримерку, Куайн убедил Холдена лечь в клинику.

Это катастрофа для студии, ведь простой означал потерю денег. Спешно пригласили на нарочно придуманную роль молодого, амбициозного и распутного актера, божественного Тони Кертиса, на роль босса писателя – Ноэля Кауарда… Мы старательно «латали дыры» из-за вынужденного отсутствия главного героя, прибыл мой обожаемый оператор Чарльз Ланг, снимались крупные планы…

Наконец Холден появился на площадке. Лечение явно пошло впрок, он был молод, красив, обаятелен, просто великолепен! Все наладилось, к сожалению, ненадолго. Когда Холден запил в очередной раз, бедный Куайн схватился за голову:

– Я разорюсь из-за этого чертова пьяницы!

Билли снова отправили в клинику, а мы снова простаивали. Это сильно ударило по бюджету и действительно поставило фильм на грань краха. Почувствовав, что не все так просто, журналисты начали атаки, критики заранее закрутили носами… А зря, потому что «Париж, когда там жара», несмотря на все сложности и неприятности, все равно получился более тонким, чем тот же «Завтрак…». Но руководство студии почему-то решило не выпускать фильм на экраны срочно, что тоже вовсе не пошло ему на пользу. В общем, нашу мученическую работу почти не заметили.

За время съемок наши отношения с Билли Холденом разладились совсем.

Но в то время, как Билли в очередной раз лежал в клинике, я прочитала сценарий, присланный Стэнли Доненом. У Донена я снималась в «Забавной мордашке». Уже из-за одного этого стоило принять предложение сыграть в «Шараде» – совершенно немыслимом, остроумном и запутанном триллере. Но Стэнли нашел еще несколько доводов – снова Париж, снова Чарльз Ланг и замечательный Кэрри Грант в качестве партнера!

После мучений на площадке «Парижа…» работать с Грантом в «Шараде» казалось божественно легко. Но состоялось наше знакомство несколько… позорно для меня.

Донен, знавший о том, что мы изрядно смущены предстоящим знакомством друг с другом, решил устроить его как можно непринужденней: он заказал столик в итальянском ресторане, чтобы можно было просто посидеть и поболтать. Это вылилось черт-те во что. Мы со Стэнли пришли первыми и, когда подошел Грант, встали, приветствуя его. Кэрри сразу заметил, что я сильно волнуюсь, оказалось, что он сам волновался не меньше, но старался не подавать вида, напротив, принялся убеждать меня, что знает великолепное средство от волнения:

– Сядьте прямо, положите руки на стол, закройте глаза и опустите голову. Сделайте несколько глубоких вдохов, и все пройдет. Ну же!