Призрачное счастье

— Представляешь, мы как-то на днях с Борюсиком заговорили, и я вдруг вспомнил: у меня же скоро юбилей.

— А у меня уже и подарок приготовлен.

Юрий Владимирович поцеловал Доминике руку:

— Ты — мой самый большой подарок! Мне больше ничего и не нужно. Я вот тут подумал, а не отпраздновать ли его нам вместе в тесном семейном кругу? Только ты, я, Сережа и…

— Борюсик, — добавила Доминика. — Как же мы без него?

— Точно. И Борюсик.

Они снова замолчали, думая о своем. Снова телефонный звонок, Доминика взяла трубку.

— Слушаю. Да, Танюша.

— Доминика Юрьевна, я бы не стала вас тревожить, но здесь такая ситуация. Ваш муж, Сергей Анатольевич, сегодня покушался на мою жизнь. Да, в прямом смысле этого слова. Рассказываю по порядку…

Лицо Ники окаменело. Она слушала долго, не прерывала. Потом тихо положила трубку.

Юрий Владимирович встревожился:

— Что там?

— Папа, только ничего не спрашивай, я очень устала. И мне срочно надо поговорить с Сергеем. Вызови его, пожалуйста.

— Хорошо, солнышко, я сейчас же его вызову.

Юрий Владимирович ушел, а Доминика взяла альбом в руки. Из него выпала большая черно-белая фотография. На ней дымится искореженный автомобиль, а на переднем плане лежат два трупа, полуобгоревшие, полуголые, в неестественных позах. Доминика вздрогнула и выронила страшный снимок.

Васька долго уговаривал Ритку не переезжать на новую квартиру.

— Ритка, ну зачем тебе все это, а? — вопрошал Васька. — У них же все не как у людей. Я вот тут по телику слушал одного банкира…

— По какому еще телику? — удивилась Ритка.

— Ой, не начинай. Что мне некуда зайти? Вон, у бывшей своей смотрел, приглашала.

— Телевизор посмотреть? — засомневалась Рита.

— Ну чего ты гонишь? Я тебе о вещах говорю, а ты перебиваешь! Вот этот вот банкир, так у него, в смысле, рубашка одна только пятьсот баксов стоит. Прикинь, полтыщи! Это ж я не знаю, чем надо заниматься, чтоб такие шмотки носить! А зачем? Рит, это ж такую, как у него, за пятьсот на секонде за троячку купить можно. Или ты тоже хочешь себе колготки за тыщу баксов?

Ритке все это надоело:

— Ничего я не хочу! И никуда не собираюсь. Ты больше Анжелку слушай, она тебе наплетет с три короба.

Васька воспрянул духом. Подошел к Ритке, обнял ее:

— Ритк, а Ритк, а может, того…

Рита вырвалась из его объятий:

— Чего?!

— Сгоняю за пузырьком. Посидим по-человечески, — предложил Васька.

— Не хочу, — мрачно отказалась Рита.

— Вот видишь, а что я говорил, начинается распад личности! Не ходи к ним, Ритка. У нас, простых людей, все решается по-простому: трах-бах, дал по морде, и при делах. А у них чуть что — сразу убивать.

— Ты-то откуда знаешь?

— Мне, Ритка, сны вещие снятся, — шепотом сообщил Васька, — особенность у меня такая…

— Ага, называется «белая горячка», — фыркнула Ритка.

Крокодил собрал дань со своей команды «нищих», пересчитал деньги и возмутился:

— И это все?!

— Так мы же…

— Нечего тут оправдываться, работать надо лучше. Мне стоит только свистнуть, как на ваши места тут же сотни инвалидов прикостыляют. Бездельники, совсем обленились.

Крокодил вытолкал всех за дверь, оставшись один, стал лихорадочно соображать, во что бы переодеться. Выбрал военный камуфляж с медалями и десантный берет.

— Во, балда, надо же было так влипнуть, а? — бормотал он, переодеваясь.

Когда рейсовый автобус проезжал блок-пост и два милиционера зашли в салон, осматривая ряды пассажиров, то «афганец с медалями» не вызвал у них никаких подозрений.

Через некоторое время Крокодил-«афганец» уже подходил к дому Самвела.

Там Крокодила покормили и обогрели.

— Что бы вы делали без Самвела? — вопрошал хозяин, глядя, как жадно Крокодил ест.

— Если бы ты не вытащил меня оттуда, я бы вас всех сдал. Такой я лютый был? — сообщил Крокодил, вытирая рот.

— А ты знаешь, Крокодил, кто тебя на нары определил?

— Надька? Спровадила? Иди, мол, иди… Все получится, дело верное… А сама знала, что там меня ментовка пасет!

Вот сучка неуемная. Это она меня за то, что я на ней не женился.

— А собирался? — удивился Самвел.

— Я-то? Я-то не-е-ет. А она хотела. Я в молодости, знаешь, какой был? Огонь. Правда, она меня всегда за дурачка держала. Я и был дурачок, слушал ее. Сама спрячется, а меня везде подставляет!

Когда Крокодил поел, Самвел сказал:

— Дело твое — труба. Я позвонил заказчику и все отменил. Нет девчонок — нет лаве. Он с меня огромную неустойку содрал. А отдавать эти денежки — тебе.

Крокодил обомлел:

— Подожди, не спеши… Как мне? А Надька?

— Надька твоя у меня в подвале пока сидит, думаю, что с ней сделать. Она ведь деньги просто так не отдаст?

— Ни за что, — подтвердил Крокодил. — Умрет, но копейки из рук не выпустит.

— Вот и выходит, что отдавать денежки — тебе, — ласково так определил Самвел.

Петров поспешил рассказать Анне Вадимовне, что Топорков-Крокодил сбежал. Анна Вадимовна совсем упала духом. Что с девчонками будет? А вдруг он снова попробует их украсть?! Петров решил, что надо поставить круглосуточную охрану возле детдома, по крайней мере, пока не пройдет, как он сказал, «острота момента».

— А когда она пройдет? — спросила Анна Вадимовна.