Призрачные рощи

– Ты с ума сошел? – очень тихо и проникновенно спросил шеф. – Кукушка вылетела, гонор влетел? В Шолохе такое творится, а тебе – отпуск?! Естественно, никаких выходных, Ловчий! Ты отказался от моего предложения, опозорил меня, потом дюжину дней неизвестно чем занимался и теперь хочешь в отпуск? Полынь, вот скажи прямо – а ты не охренел ли, часом, как сам думаешь?

Мы с Андрис переглянулись за спиной Внемлющего и сочувственно поморщились.

Мастер Улиус – он, конечно, добрый, но в иные моменты вся его мягкость и добродушность слетают, сменяясь такой змеиной желчностью, что рядом даже стоять страшновато.

Но Полынь только опустил голову, флегматично отметил то, что палец шефа указывает аккурат на медальон с изображением флюгера – ветер перемен, добро пожаловать, – и сказал:

– А что, если я согласен?

– На что ты согласен, чучело эдакое?!

– Возглавить спецкоманду.

Пауза.

Улиус прищурился. Убрал палец. Сел.

Посмотрел на меня:

– Он сейчас бредит, Тинавушка? Или издевается?

– Полагаю, он вполне серьезно, сэр.

– Андрис, а ты что думаешь на его счет?

– Я о нем уже полгода не думаю, – подбоченилась Ищейка.

Полынь хмыкнул, мы с Улисом смущенно закудахтали.

– Я серьезно, Улиус, – кивнул напарник.

– Мастер Улиус.

– Мастер Улиус Эвергранг Чобчек…

Эвергранг? Вау.

– …я абсолютно добровольно согласен на повышение и готов прямо сейчас подписать все необходимые бумаги.

Теперь Улиус смотрел на Полынь с гораздо большим интересом. Круглое витражное окно, за которым я не так давно ползала, играя в придурошную муху, тихонько поскрипывало и слабенько покачивалось – туда-сюда, – явно пародируя взвешенные размышления шефа.

– М-да… – протянул наконец мастер Чобчек, доставая перо и тяжелую ведомственную печать с изображением ястреба и свитка. – Чувствую, я еще многажды пожалею о своем решении, если у тебя вся команда будет такой же чокнутой… Я согласен. Подписывай. Сколько дней отпуска, говоришь?

…Когда все бумаги были заполнены и мы с Полынью собрались отчаливать, мастер Улиус неожиданно обратился ко мне – громко и торжественно:

– А все-таки ты настоящая Ловчая, Тинавушка, какие бы сомнения я ни испытывал раньше на этот счет! Вот не зря ты так вцепилась в дело этой Луговой школы, да?! А я в тебя не верил. Так что, молодец, девочка! Так держать!

А потом тихо-тихо, так, чтобы Полынь не слышал, добавил:

– Я знаю, что ты подслушивала тогда.

Кровь отхлынула от моего лица.

– Но не знаю, сыграло ли это какую-то роль, – добродушно подмигнул шеф.

Уходила я в смешанных чувствах.

* * *

После ведомства мы разделились.

Полынь отправился собирать все необходимое для отъезда – этим же с самого утра занималась Кадия, – а я пошла пытаться сделать так, чтобы наша миссия заняла куда меньше времени, чем должна была, с учетом того, что до Мудры от Шолоха без малого тысяча миль…

С этим мог бы помочь принц Лиссай.

«Большое расстояние можно покрыть, пройдя через Междумирье», – сказал вчера Анте Давьер, и эта мысль так и крутилась у меня в голове.

Я не знала, способен ли принц на такое, и, что важнее, не знала, согласится ли он. Ведь не прошло и двух суток с тех пор, как он вернулся из своего путешествия, и, несмотря на то что мы провели целую ночь вместе, я понимала теперь, что ни праха

не знаю

нового Лиссая.

Да и старого, кажется, знала далеко не так хорошо, как следовало…

* * *

Я нашла принца в западной части дворцового острова, возле королевской конюшни.

Лиссай расчесывал гриву своего безрогого единорога. Было непривычно видеть Ищущего в темно-зеленой одежде лесного охотника – узкие брюки, крест-накрест запахивающаяся кофта с капюшоном, кушак, высокие сапоги. На поясе у Лиссая висели какие-то непонятные короткие ножны, не подходящие по форме ни для меча, ни для кинжала… Странно, что в таких может храниться?

Дворцовый конюх и служанка, притаившиеся за амбаром, с любопытством подглядывали за принцем, о чем-то перешептываясь. С учетом того, что раньше Лиссай предпочитал рассекать по острову в пижаме или светлых дворцовых нарядах, я разделяла их любопытство.

– Как ваши дела? – спросила я, подходя к Ищущему.

Лис обернулся, и я вновь невольно пересчитала перемены в его внешности: шрамы на пальцах, обветренные губы, новый взгляд и общая… резкость, что ли. Раньше он был худым и нежным, как котенок, теперь – худым и натянутым, как стрела.

И да, по его ноге ползли острые тени деревьев Святилища – к счастью, плохо различимые на фоне темной одежды…

– Кажется, во дворце что-то чуют, – улыбнулся принц, стрельнув глазами в сторону конюха и служанки, которые тотчас с писком исчезли. – Но прямо никто ничего не спрашивает. В остальном – пока привыкаю. А ваши, Тинави?

Я вздохнула.

Погладила Сиптаха, приветливо фыркнувшего мне в ладонь и теперь нагло лезущего в карман плаща – у меня там завалялось ну очень аппетитное яблочко, – и, решившись, спросила:

– А можно, я предложу вам еще одно путешествие, Лис?..

* * *

Поздно вечером того же дня Кадия, Лиссай и я встретились у пещеры Дахху.