Призрачные страницы истории

Если заговор с целью организации побега дофина был действительно осуществлен в определенный отрезок времени, первым подозреваемым становится лицо, которому в те месяцы подчинялась охрана Тампля. Его возможные связи с заговорщиками, естественно, поэтому привлекали особое внимание тех исследователей, которые полагали, что дофина увезли именно в указанное время. Чтобы отыскать истину, нельзя принимать на веру сложившуюся репутацию политических деятелей, которым последовательно была подведомственна тюремная администрация, а нужно воспользоваться советом одного из крупнейших историков Французской революции А. Матьеза, писавшего: «Ничто нельзя до изучения считать абсурдным в ту страшную эпоху, столь таинственную в стольких ее гранях!»

Зимой 1793–1794 гг. лицами, которым фактически подчинялись тюремные чиновники, надзиратели и сторожа, являлись заправлявшие в Коммуне и городском управлении левые якобинцы — Эбер и (в меньшей мере) его начальник Шометт. Выше уже приходилось говорить, что Эбера как скрытого агента роялистов собирался разоблачить Шабо, но не сделал этого по совету Робеспьера, который в тот момент (ноябрь 1793 г.) не хотел ссорится с Коммуной. Шабо поспешно арестовали до того, как он мог выступить со своими разоблачениями в Конвенте. В январе 1794 г. то же обвинение прозвучало со страниц газеты К Демулена «Старый кордельер», причем в ответах Эбера проглядывало стремление не дать читателям «Отца Дюшена» возможности разобраться в том, что, собственно, инкриминировалось (пусть ложно) его автору. Эбер вместе с тем должен был признать, что встречался с роялистской шпионской графиней де Рошуар.

На процессе Шометта в Революционном трибунале 10 апреля 1794 года в числе других фигурировало обвинение в намерении «возвести маленького Капета на престол». Однако это обвинение не согласуется с письмом, которое 25 ноября Шометт направил в Комитет общественного спасения с просьбой отстранить Коммуну и принять на себя обязанности по охране королевской семьи. Через год, 7 апреля 1795 г., то есть при власти термидорианцев, в официальном правительственном органе «Монитёр» появилась корреспонденция из Швейцарии. В ней со ссылкой на слухи, ходившие среди эмигрантов, передавалось, что имелся заговор, организованный с помощью заграницы с целью освобождения королевы и ее сына. Участниками заговора являлись Батц, графиня де Рошуар и Эбер, которому было обещано два миллиона ливров и дан один миллион в виде задатка. Однако Эбера охватил страх, и он стал доносчиком. Весомость этой заметке придает то, что она была воспроизведена в мемуарах сына графини Луи Виктора Леонара Рошуара. Он был еще пятилетним ребенком во время, к которому относят заговор, и к тому же находился в эмиграции. Кроме того, мемуарист не разъясняет, основывается ли он в своем рассказе о заговоре только на этой газетной заметке или получил сведения о нем и от своей матери. Саму графиню, впрочем, вряд ли можно считать заслуживающим доверие свидетелем. Когда она бежала в Англию, британские власти заподозрили, что графиня де Рошуар является шпионкой-двойником, обвиняли ее в получении мошенническим путем у одного француза 2200 фунтов и выслали из страны. Наконец, нетрудно догадаться о причинах появления заметки в «Монитёр». Она была напечатана в условиях, когда отчаянное продовольственное положение столицы привело к массовым выступлениям парижских предместий против термидорианского Конвента. Разъяснение, что издатель «Отца Дюшена», который всего за год с небольшим до этого выдвигал требования принять меры против спекулянтов хлебом, повторявшиеся теперь населением голодавших предместий, являлся роялистом и платным иностранным шпионом, было весьма кстати. Стоит добавить, что в последующие годы до конца века «Монитёр» ни разу не упоминал имени Эбера. Но весьма вероятно и то, что редакция «Монитёра» была осведомлена о материалах, уличающих Эбера в связи с роялистским подпольем, которыми располагал Революционный трибунал. О них писала газета «Санкюлот-пожарник», издававшаяся взамен «Отца Дюшена» и ставившая целью очернить Эбера. Газета уверяла, что Эбер «стремился увезти волчат из Тампля, выпустить на свободу всех заговорщиков, содержащихся за решеткой в Париже, уничтожить членов Конвента и провозгласить королем сына Капета». Такие обвинения частично выдвигались во время процесса над издателем «Отца Дюшена», но не были опубликованы в печати. Сказанное, с одной стороны, заставляет с большой осторожностью подходить к истории, которую правительственный официоз характеризовал как весьма достоверную, но с другой, не считать, что она обязательно является вымышленной.