Призрачный мост Матиара

— Не парься! Он бета, постоянно общается с кучей волков и не только. А с нами Владий отдыхает. Понимаешь? Он любит гулять. Он же Рыжий по крови, а им только направление дай — и всё! Ищи свищи ветра в поле! — мужчина улыбнулся. — Другие видят Арлага с нами, думают, что он занят, и не пристают с вопросами и просьбами. Мы для него ширма.

Даниэль согласно кивала, но в душе были сомнения. И после очередной такой прогулки, когда девушка несколько раз перехватывала карий взгляд беты, она спросила у Каминского:

— Сварн, тебе не кажется, что Владий какой-то странный?

Они как по команде обернулись вслед убегающему волку. Мощными прыжками зверь буквально взрывал белый покров, взметая снежные брызги! Под рыжей шерстью перекатывались крепкие, тренированные мышцы. Каждое движение было выверенное, даже совершенное!

Агата восхищённо вздохнула, любуясь оборотнем, а потом выдала:

— Да влюбился он в тебя, Дани!

— Позёр! — хохотнул Сварн, наблюдая, как волк, скрылся за углом, и только тогда повернулся к оторопевшей девушке: — Нет, не думаю, что он влюбился. Ты, Данька, конечно, красотка, но человек.

— И что в этом плохого?

— Да ничего! Вот только вряд ли нормальный волк захочет тебя в пару, потому что ты не сможешь родить ему сильное потомство.

— Полукровки! — шепнула Даниэль.

— Да. В союзе с человеком у волка рождаются полукровки — слабые, без второй ипостаси, никому ненужные бедолаги, — невесело усмехнулся оборотень и признался: — Я в жизни не свяжусь с человеческой женщиной… Я имею в виду действительно серьёзные отношения. Так, потра… погулять недельку-другую — пожалуйста! Но семья — только с волчицей!

- А разве не бывает, чтобы волк влюбился в человека?

— Бывает. Но обычно такая пара уходит жить к людям. В стае им туго придётся. Связать себя с человеком — это проявить малодушие и слабость.

— А волки признают только силу, — договорила девушка.

Слушать Каминского было неприятно, но ничего нового он не сказал. Это и так было хорошо известно Даниэль. Только, когда рассуждаешь о жизни оборотней, сидя за школьной партой, и когда видишь это воочию, впечатления сильно меняются.

Ещё одним частым гостем в доме Бонье был Родик Гилмор. И его, как никого другого, ждала Даниэль. Ей хотелось делиться с ним новостями, видеть его одобрительный взгляд, его советов ждала девушка. Когда приходил Родик, появлялось ощущение, что все дома. В свой последний визит оборотень принёс папку с документами.

— Ты зачислена на филологический факультет Элларийского университета. Поздравляю!

— Спасибо!

Николь улыбнулась, наблюдая за оживившейся дочерью, и повернулась к волку.

— Даже боюсь спрашивать, чего тебе это стоило.

— Правильно: не спрашивай, — ответил волк, с улыбкой поглядывая на девушку.

В последнее время Даниэль постоянно грустила, поэтому ему было вдвойне приятно порадовать её. А женщина заметила, как Гилмор принюхивается, и предложила:

— Оставайся с нами на ужин!

Мужчина просиял:

— С удовольствием! Обожаю твою стряпню и Данькину.

Вообще Родик заходил к ним часто. И, как стала подозревать Даниэль, не только ради неё. Мужчина подолгу разговаривал с Николь. Взаимная симпатия была на лицо. Но от дальнейшего шага что-то держало и одного, и другого. Причину такого поведения своей мамы девушка понимала: слишком свежи были в памяти принудительные отношения с мэром Верты. Но вот что с Гилмором? Себя в качестве помехи Даниэль даже не рассматривала. Род знал, кого она любит, да и их отношения с самого начала отличались от отношений с Егором, который Гораций. Если рядом с Лачевым просыпалось её женское естество, а в голове появлялись шальные желания и мысли, то рядом с Родом было спокойно и легко. А вот во взглядах Гилмора на Николь порой проскальзывал огонёк и откровенный интерес. Зная характер волка, Даниэль не лезла, понимая, что он не скажет ни слова, пока сам не решит, что делать.

* * *

Дни пробегали за днями в привычной суете и каждодневных заботах. Оставалось совсем немного до конца лета. Кажется, недавно они перебрались в новый дом, и вот пришла пора Даниэль собираться в университет. Только лететь предстояло не в Виридию, а в столицу Эллари-Зари, город Тинг-Тигнав. И все эти дни её новые друзья и близкие делали вид, что всё в порядке, что ничего особенного не произошло. А Даниэль сгорала заживо! От бессилия! От невозможности объясниться с Горацием! От того, что её беду никто не считал бедой! Словно все знали, что так и будет. Даниэль не понимала, в чём её вина. Она спасла Рода от нелепой, бессмысленной смерти! Это было правильно! Так кричала и продолжала кричать каждая клеточка её души. Но за это она лишилась любимого человека. Гораций выгнал её, обвинив в предательстве! А спасённый Родик не понимал её терзаний, говоря:

— Всё так, как должно быть! Всё правильно!

Даниэль в столь юном возрасте ещё не понимала, что «правильно» у каждого своё, что жизненные истины далеко не такие прочные и твёрдые, как ей казалось, что она живёт в мире двойных стандартов и многоликих людей.

Однажды девушка не удержалась и набросилась с обвинениями на мать.