Призрачный мост Матиара

— То, что ты устроил ей проверку, поняли все, даже Даня. Вопрос тот же: зачем?

— Гор, она правильная до зубовного скрежета. Что ты с ней будешь делать? Ты видел, как она отреагировала на Архипова?.. Если Даниэль узнает, чем тебе приходится заниматься в Канцелярии, от её восхищения не останется и следа, только разочарование. По роду своей службы ты каждый день ковыряешься в говне, тебе приходится иметь дело с преступниками, шпионами, продажными шавками и прочим сбродом. И, чтобы иметь успех, приходится класть большой и толстый хер на такие вещи, как честность, справедливость и порядочность. А по этой девочке видно, что она залезет на баррикады со знаменем в руках и будет горланить гимны во славу свободы, равенства и братства.

Гораций слабо улыбнулся, признавая правоту друга. Понимал ли он? Понимал. Но отказаться от Дани не мог. Надеялся, что сможет найти баланс, как он сказал когда-то: научится «удачно совмещать»…

— Думаю, ты не совсем прав. Даниэль достаточно видела в жизни, чтобы понять, что иногда приходится поступаться своими принципами. Что за благородной маской скрывается полное ничтожество и, чтобы выявить его, приходится быть таким же, а то и похлеще. В конце концов, мы отвечаем за безопасность страны. И если на тебе внешняя защита, то на мне — внутренняя.

Тестимун хмыкнул:

— А это та ещё канализация. Я-то это понимаю, а вот твоя избранница — вряд ли.

— Я не буду говорить с ней о работе. Работа — это работа. А дом и семья — совсем другое.

— Нельзя провести чёткую границу, Гор! Всё равно однажды сорвёшься, придёшь злой и наорёшь. А может Дани когда-нибудь пересечётся с оборотнями, учитывая её кровь и ваших общих знакомых. Ты уверен, что сможешь непредвзято оценить её действия?

— Уверен. И в себе, и в Дане.

— Наивный влюблённый идиот! А ведь когда-то ты был для меня примером! — Тестимун выпрямился. — Я уже предчувствую крах вашего романа и сочувствую тебе.

— Почему крах?

— Слишком много правил в жизни Даниэль. Она не гибкая, не любит компромиссов. Так бывает у молодых людей. Сколько ей? Двадцать?

— Почти.

— Что и требовалось доказать! Это поздняя юность. Я помню себя в двадцать, — Тестимун подошёл к барному столику. — Даже я — моральный калека — на первом курсе бросался спасать сирых да убогих, ратуя за справедливость и честный подход ко всем.

— Я помню, как вы набили морду Сезеру, который всунулся в вашу группу, благодаря связям деда.

— Да, а из-за него турнули Добрышева — какого-то крестьянского сына, но с потрясающими магическими данными, — Нейл протянул ткачу бокал с ромом: — Я не знаю, как изменится Даниэль Бонье через год или через пять: останется такой же наивной простушкой или заматереет в светскую сучку. Но сейчас она самокритична, не приемлет лицемерия и ханжества. Она легко пойдёт на неоправданный риск ради того, что считает правильным, порой не может даже просчитать свои действия. И это ни хорошо, ни плохо, Гор. Это психология юности.

Гораций осторожно постучал в дверь и, дождавшись «войдите», заглянул в комнату:

— Не спишь?

Девушка сидела на диване, поджав ноги, и читала.

— Нет, ты же обещал зайти.

Мужчина прошёлся по небольшой гостиной. Нервно взъерошил волосы:

— Даня, извини за Нейла. Не стоило мне брать его с собой.

— Гораций, Тестимун — твой друг. Ты не сможешь вечно прятать меня от него.

— Тоже верно.

— Мне не понравился Нейл, — не выдержав, призналась девушка.

— У него мерзкий характер, — согласился Лачев.

— Как вы познакомились? На службе?

Мужчина присел рядом, обнимая Даниэль.

— Нет. Намного раньше. Я закончил Военную академию и по просьбе отца стал преподавателем боёвки в Академии прикладной магии. Заменил уволившегося магистра. В тот год, да и в последующие, Академия лишилась многих преподавателей по одной причине.

— Нейл?

— Не только. Они с Авизаром, нашим королём, одногодки и друзья с детства. Вместе пришли учиться в Академию на боевой факультет.

— Почему не в Военную академию, как ты?

— Королевская традиция. Все представители династии Глаасад учились в Академии прикладной магии. У Авизара не было выбора, а Тестимун потянулся следом.

— И ты их учил? — Даниэль положила голову на плечо мужчины.

— Хуже! Я был их куратором. И — поверь! — после этого — хоть в Пекло, уже не страшно! Эти зажравшиеся засранцы выносили мозг так, что мне теперь работа в ТК кажется детской забавой, — Лачев усмехнулся воспоминаниям. — Но потом ничего… как-то сработались, особенно когда Авизару пришлось занять трон. Тогда стало не до игр.

— Я помню. Ходили слухи, что это он виновен в смерти родителей.