Призрачный престол

Страх вопил внутри Дэрри диким зверем, но вместе с ним росла и крепла решимость. Он помнил свои слова, произнесенные демону прямо в лицо: «Мое имя Гледерик Брейсвер. Моего пращура звали Гейрт Кардан, и был он из высокого дома Карданов. Человеческого дома. Но прежде пращуры Гейрта Кардана брали себе жен из дома Айтвернов, герцогов Малериона, и, таким образом, по праву крови я — тоже Айтверн. Я происхожу от лорда Эйдана из Дома Драконьих Владык, от фэйри, женившегося на человеческой деве и принявшего обличье и судьбу смертных. Тем не менее, он остался одним из ваших. И я тоже один из ваших. Ты говорил что-то о драконах, что уснули на краю мира? Дракон стоит сейчас перед тобой. Не заставляй меня дышать на тебя огнем».

Звенел в ушах насмешливый голос чернокнижника из лейсенской таверны, не то двоюродного дяди Гарета Крейтона, не то вообще непонятно кого: «Ты посланец с Кольца, да поглотит его обод изначальная Бездна? Тебя прислали драконы?!»

Память, разрубленная ударом меча, возвращалась и пробуждалась снова, волной поднимаясь из темных глубин. Собственная родословная, уходящая в бессчетные глубины веков, в такие немыслимые дали, что и не всякий летописец их вспомнит, разворачивалась перед мысленным взором Гледерика, словно открытая книга. Нет, он не просто наемник, не бандит с большой дороги, не лихой солдат удачи, сражающийся за злато и кров, не ищущий лучшей доли странствующий рыцарь — пусть даже рыцарем, солдатом и бандитом он тоже являлся. Но его чело, пусть и совсем недолго, венчала корона, доставшаяся ему по праву крови, по праву наследования, на основании имени предков. Кровь властителей Иберлена, одного из величайших королевств Срединных Земель, текла в его жилах — а помимо нее, смешанная с ней, текла также кровь Айтвернов.

Кровь Драконьих Владык. Кровь повелителей фэйри, стоявших у основания королевства, переживших некогда еще Великую Тьму, задолго до ее начала пересекших межзвездную бездну, возрождавших изломанный мир. Наделенный от рождения магией, он так и не осмелился пробудить ее прежде. Он отказывался от нее, искал человеческой доли — но теперь время, пожалуй, пришло. Он ощущал это столь же остро, как если бы слышал гремящий над головой набат. Иногда, чтобы раскрыть свою подлинную натуру, приходится сперва все потерять — товарищей и вассалов, корону и королевство, и даже самую жизнь, остановленную ударом клинка. Клинка, который сжимал в своих руках родич, почти что брат, несостоявшийся друг.

Решение созрело немедленно, пришло вместе с пробудившимися воспоминаниями, показалась единственно верным. Ярость пробудилась в груди, как огонь разгорается в кузнечном горне, и расправила за плечами исполинские призрачные крылья, сотканные из слепящего света, подобные драконьим. Гледерик будто видел их неким особенным зрением, не сомневался, что они раскрылись за его спиной, чувствовал кожей их каждый изгиб. Охнул, отшатываясь к стене и опуская полуторный меч, Остин Колдер, и даже ледяные твари, столь напоминающие фоморов из легенд старого севера, на несколько секунд замерли, будто пораженные открывшимся зрелищем.

Этих нескольких секунд вполне хватило, чтобы начать действовать.

Кровь, текущая из ран, обратилась светом, и призрачные крылья засияли все ярче. На краткий миг он запахнулся в них словно в плащ, чувствуя себя заключенным в лучистый кокон, а затем резко развернул крылья на всю ширину коридора, одновременно шагая вперед, навстречу врагам, и тут же разворачиваясь к ним боком. Полоса призрачного света, составившая его правое крыло, ударила по нескольким ближайшим големам, разрезая их надвое столь же просто, как хорошо наточенный нож режет бумагу. Ледяные статуи взорвались вихрем разлетающихся во все стороны осколков, и эти осколки, ясно видел Гледерик, прямо в полете таяли, вновь становясь водой, той самой, из которой изначально и были сотворены ледяные образины.

Разбрызгавшиеся капли легли ему на лицо тонкой сеткой, терпкой влагой смочили губы, разошедшиеся в злой усмешке. Вот теперь посмотрим, кто выйдет победителем из этой схватки. Он ощущал свои новые странные конечности столь же явственно, как чувствуешь руку или ногу, мог управлять ими столь же легко и привычно, как обычно двигаешь рукой или переставляешь ногу, и твердо знал, что способен убивать при помощи этих крыльев даже с большей легкостью, чем половину жизни убивал людей при помощи меча.