Призрачный район

Весь сегодняшний день меня то и дело поливал дождь. Мокрая, растерянная, в хлюпающих на каждом шагу кроссовках и со шмыгающим красным носом, я могла предположить, что напугала бы своим видом любого призрака. Не думать о призраках, затаившихся во мраке подъезда, я просто не могла.

И вот ведь парадокс: еще неделю назад я маниакально искала призрачный район, ни капли не задумываясь над возможными последствиями. Допустим никто никогда его не видел, а я вот взяла и нашла… И что дальше? Оказалась я тут и…

– Куда есть вход, оттуда есть и выход, – шепнула я в темноту, и мой голос отозвался по подъезду далеким эхо. – Ну ладно, была не была! Я не трусиха и сейчас не самое лучшее время ею становиться!

Я шагнула в глубину подъезда и замерла. Стало еще холоднее, но вроде бы ничего страшного не произошло. Тогда я сделала еще несколько шагов. Переждала. И смелее поднялась по полуразрушенной лестнице к площадке с лифтами. Было такое впечатление, что я попала в морозильную камеру.

– Вроде не все так стра… Ой, мамочки, – я отпрянула назад, так как чуть не наступила в зияющую черную дыру.

Признаться, здесь все было черной дырой, поэтому громко стуча зубами от холода (а может быть от страха) на радиус не меньше километра, я сняла с плеч рюкзак и дрожащими руками только со второй попытки открыла молнию.

Фонарик я нащупала сразу же и нажав кнопку «вкл.» осветила подъезд. По стенам сразу же поползли темные тени, которые чуть не довели меня до сердечного приступа.

– Это просто тени, просто тени, – забормотала я себя под нос.

Подъезд был старым, грязным, запущенным и нагоняющим страх. И чтобы не бояться, я начала припоминать в каких местах похуже этого побывала. Но на память ничего не приходило. Кажется, это было самое страшное место и, если при детях я держалась, чтобы показаться в их глазах смелой, то сейчас вполне могла дать волю своим страхам.

– Хватит, – строго сказала я себе, когда рука, в которой был зажат фонарик, задрожала. – Я журналист, который прошел огонь и воду. Я смелая и ничего не боюсь. Это просто очередное приключение, вспомни про катакомбы и туннели подземки. Это просто обычный…

Из темной дыры, куда я чуть не упала что-то зашуршало. Сердце у меня тут же ушло в пятки, а воображение сразу же нарисовало в голове картину, как из мрака выбирается головорез с бензопилой наперевес. Я испуганно вскрикнула и метнулась в сторону.

Раздался писк. Присмотревшись я обнаружила, что по ступенькам улепетывает крыса. Другая сидела неподалеку и с любопытством рассматривала меня своими маленькими глазками. Неужели впервые увидела человека? А все потому, что здесь живут только призраки? Ой, ну все…

Вскоре одной из крыс игра в гляделки наскучила, и она фыркнув, побежала прочь, шмыгнула в дыру. Оттуда раздался новый шорох и недовольный писк. Я облегченно вздохнула, решив, что версия про головореза с бензопилой отметается. Это были всего-навсего крысы.

Я отыскала фонариком проход и осторожно пошла вперед. Несколько раз я приняла свою тень за чужака и несколько раз думала, что от страха упаду в обморок. Крысы куда-то разбежались и помимо всякого мусора в поле моего зрения ничего не попадалось.

Пол, стены и потолок были в плачевном состоянии. Под ногами хрустели битые стекла, а над головой лохмотьями свисала паутина. Шахты лифтов были открыты, и меня пробила легкая дрожь, когда я проходила мимо них.

Когда я была на последнем курсе института, мы с Эдиком поехали в один из городов, чтобы сделать проект. В итоге проект-то мы сделали, но я провалилась в шахту лифта. Удивительно, но упав с высоты не менее пяти метров, я отделалась лишь сотрясением мозга и легкими ушибами. Доктор тогда сказал, что я несказанно везучая. Впрочем страх к шахтам остался, и теперь я всегда пользовалась лестницами. К слову, к лестнице я и направлялась.

– Эй, здесь есть кто-нибудь? – совершенно уверенная в том, что кроме встреченной крысы и ее сородичей здесь быть никого не может, спросила я. Только призраки…

Не так давно, когда мы с Эдиком делали репортаж про метро, напарник долго морально готовился ко встрече с мистикой. Когда мы спустились в туннели, и в проводники нам дали одного милого дедушку, знающего внизу почти каждый рельс и камень, Эдик спросил:

– А здесь же нет призраков?

Дедушка задумался и сказал:

– Призраков? Это что-то типа душ умерших людей? Возможно и есть, но я с ними пока не встречался.

– А вы испугались бы, если встретили? – уточнил Эдик, всем своим тоном показывая, что он бы при встрече с призраками точно бы умер от страха.

– Милый, не мертвых, а живых бояться нужно, – разумно ответил дедушка.

Толстая крыса, попавшая в объектив моей камеры, жадно вгрызлась в какую-то палку, и не обращала на меня ни малейшего внимания. Она не предприняла никаких попыток к бегству, даже когда я подошла к ней так близко, что могла коснуться ногой.

– Ничего не боишься, да? – спросила я у нее, и словно в подтверждение моих слов другая крыса менее толстая и похожая на откормленного котенка, нагло пробежала мимо, наступая лапками на мои кроссовки.