Призрачный сыщик

Он тоскливо зашаркал в дом. Я сделал Кирану победный знак и зашел, с любопытством озираясь. Это было второе ирландское жилище, в котором мне довелось побывать, и оно понравилось мне больше, чем дом Молли. Тут было беднее, зато больше всякого интересного и забавного хлама. В доме у семьи Молли все было строго полезным и нужным в хозяйстве, даже полюбоваться нечем. Я потянул руку к ярко раскрашенному глиняному маяку, но заметил взгляд хозяина дома и вместо этого просто похлопал по каминной полке.

– Виски будешь?

– Увы, не могу.

– Понял, не уговариваю. Чаю?

– Нет, я вообще не могу пить. Я мертвый.

Хозяин обернулся, с сомнением оглядел меня еще разок и зашаркал к буфету, на котором стояло несколько цветочных горшков, – как и на подоконниках, полу и паре-тройке полок. Так вот на какую ярмарку он, видимо, ездил в Дублин!

– Вы их продаете, сэр?

– Да какой я тебе сэр. Меня зовут Фаррелл Маклафлин. И да, я их продаю.

Я невольно усмехнулся.

– Звучное имя, – сказал я и под его суровым взглядом пояснил: – Язык сломаешь.

Фаррелл щедро налил себе виски и выпил одним большим глотком.

– Та деревня, которую ты ищешь, называлась Тилмароун, – внезапно сказал он, протяжно произнеся букву «о». – Тоже язык сломать можно?

– Н-нет, – промямлил я, не готовый к тому, что так внезапно узнаю то, ради чего приехал. – А вы знаете, где она?

– Знаю.

– Покажете нам?

Он посмотрел на меня.

– Нам?

Я что-то забормотал, стараясь не смотреть на Кирана.

– Что бы ты ни искал, парень, там этого нет.

– Неважно, – убежденно ответил я.

Фаррелл отставил чайник, так и не заварив чай, и широкими шагами пошел наружу.

– Твоя повозка? Какие колесные оси! Быстроходная на вид, и лошади славные.

Эмблему Каллахана на боку он, к счастью, то ли не заметил, то ли не узнал.

– Можете отвезти нас прямо сейчас? – спросил я, когда понял, что разглядывание лошадей продолжится еще какое-то время.

– Нас?

– Меня. Я не очень-то умею управляться с экипажем.

– И не сомневался, – проворчал Фаррелл и ловко вскочил на козлы.

Мы с Кираном забрались на пассажирскую скамью. Неужели мы сейчас окажемся в том самом месте? Поверить не могу!

Небо из черного уже стало бледно-голубым, над морем ширилась розовая полоса, среди деревьев заливались птицы. Приближался рассвет. Мы оставили спящую деревеньку позади и стремительно покатили через пустошь. Ветер ворошил траву, и от этого она шла волнами, подобно морю. Фаррелл, сгорбившись, управлял лошадьми, я взволнованно следил за дорогой, Киран слушал птичий гомон и улыбался. Мне хотелось спросить его, чувствует ли он что-нибудь или, подобно мне, лишен осязания и нюха, но я промолчал, чтобы Фаррелл не посчитал меня сумасшедшим, который говорит сам с собой, и не передумал везти. Вот забавно: меня везет вглубь диких ирландских пустошей опасного вида мужчина, ненавидящий англичан, а мне совершенно не страшно. Проникая в воспоминания своих собратьев, я умирал много, много раз, чувствовал все, что чувствовали они, – и после этого, кажется, больше не боялся ничего на свете.

Мы свернули в сторону от моря, проехали совсем недолго, и перед нами раскинулась укромная долина среди зеленых холмов. Иногда из-под травы вдруг показывалась каменная плоть земли, словно проплешины в шерсти старого пса. Фаррелл ехал все медленнее, потом остановился совсем.

– Вот она. Деревня, – угрюмо сказал он. – Твой отец полил кровью эту землю, но вижу, что жизнь тебя уже наказала, да и его наверняка тоже.

Вокруг были только покрытые мхом руины и множество растущих повсюду цветов. Сначала я подумал, что они растут здесь сами по себе, потом узнал знакомый вкус в сочетании цветов: видимо, подобные предпочтения у людей проявляются не только в одежде, но и в выборе растений. Нежные пастельные оттенки с редкими вкраплениями ярких красок: маргаритки, пушистый розовый подбел, белые звезды куропаточьей травы, сквозь которые кое-где прорывалась алая и лиловая герань.

Растерянно озираясь, я вылез из экипажа. Я был уверен, что праведники, которые до сих пор где-то скрывались, выйдут мне навстречу и дадут все ответы, но руины выглядели совершенно заброшенными и мертвыми.

– Это не может быть здесь! В сказке говорится, что путь к деревне далек и труден, добраться до нее почти невозможно, а мы в двух часах езды от Дублина по прямой дороге. Да сюда туристов возить можно!

Фаррелл насмешливо посмотрел на меня.

– Сказки вечно все преувеличивают. Уверяю тебя, это то самое место, где много поколений хранили танамор.

– Если его так легко найти, почему никто не рассказал мне об этом в письмах? Почему каждая ирландская собака не знает, как сюда доехать? Где таинственность? Почему эти праведники с танамором так плохо прятались?

Фаррелл вздохнул и сел на какой-то валун.

– Да они и не прятались, парень. Думаешь, так много было желающих вернуть своих умерших?

– А что, нет?

Он глянул на меня со снисхождением.