Призрачный театр

А вот Призрачный театр заставил чуму работать на себя. В марте они соорудили в Тайберне шуточные виселицы и за пенни вешали на них соломенные чучела персон, одетых в костюм по выбору заказчика. Смеющиеся мальчишки казнили лордов и рабовладельцев, политиков и священников. (Бесподобный забирал себе всю их выручку, и Алюэтта, Бланк и Шэй намеренно этого не замечали. Никто не знал, где ему теперь приходится ночевать – у них, по крайней мере, еще имелась крыша над головой.)

Чума двигалась на запад, чума двигалась на север, смывая, как паводком, жителей беднейших улиц. Каждый день закрывались очередные театры или таверны. Актеры попрошайничали на уличных углах, а в погребах прокисали бочки эля.

Располагая свободным временем, Шэй спасалась на крышах, как ласточка. По крышам она гуляла, ела там, иногда спала, спускаясь только для сеансов гаданий. Она обитала в верхнем мире, а Бесподобный жил в нижнем. Он прятался в заброшенных чумных домах, окутанный дымом и дурными фантазиями.

Теперь они в основном встречались перед началом выступлений – «Итак, кого мы сегодня изображаем?», – и Бесподобный сочинял для нее роли, в которых она предавала его снова и снова. Их ссоры и поцелуи, страхи и страсти – все разыгрывалось на глазах множества незнакомых зрителей, с горящими зданиями в финале.

В городе осталось только два рода зрелищ. Призрачный театр играл драмы, но больше всего зрителей собрала чума. Лондон мог пасть по вине одного из них.

29

Шэй и Бесподобный шли по пустынным, как сельские дороги, улицам Куинхита, между стоявшими друг напротив друга домами клубился дымный туман, и, когда раздавался отдаленный бой церковных колоколов, Шэй представлялось, что эти жилища дрейфуют подобно дырявым лодкам. Они появились вместе на улице впервые за несколько месяцев – в эти чумные дни, не рискуя подцепить лихорадку и бубоны в подмышках, их никто не преследовал, поэтому они могли свободно прогуливаться по Тринити-лейн, изображая галантную парочку на «Променаде святого Павла». Шэй не осмелилась бы признаться в том, что Лондон во время чумы казался ей прекрасным. Ей нравились пылающие на каждом углу костры, где сжигались горы зараженной одежды и постельного белья, добавляя к городскому смогу дымовую завесу. Издали костры смотрелись как призрачные блуждающие огоньки, но по мере приближения вы слышали, как щелкали и шипели, умирая, блохи и клещи. Над погребальными кострами взлетали стайки огненных угольков, позже падавшие на землю хлопьями черного снега. Бесподобный перевел ее на другую сторону переулка. Шагах в десяти перед ними шли два чумных врача в длинных, до земли, черных плащах и металлических длинноклювых масках. Бесподобный следовал в шлейфе пахучего серого дыма, исходившего от трав – камфоры и гвоздики, опия и розовых лепестков, – тлевших в их металлических клювах. Подолы плащей этих докторов касались земли, и казалось, что они плавно скользят по неровностям дороги, и Шэй с Бесподобным двигались вслед за ароматом горящих лепестков и постукиванием их тростей. Тук тук тук тук тук тук

тук… В этом туманном воздухе врачи напоминали сказочных персонажей.

Вдалеке вновь зазвонили колокола. Напоминая о том, что в богатых районах города жизнь продолжалась, как и прежде. Но здесь единственным уличным шумом оставались шелестевшие на ветру объявления, вывешенные на дверях близлежащих пораженных чумой домов. На более богатых домах вывешивались надписи «ДА ПРОСТИТ БОГ НАШИ ДУШИ», а на бедных просто ставили красный крест «Х», достаточно ясное предупреждение о том, что там можно найти свободные койки. Они прошли мимо обветшалого дома с таким крестом, начертанным всего лишь в футе от земли, и Шэй вздрогнула при мысли о том, сколько же лет могло быть ребенку, способному дотянуться лишь до такой высоты, – пять или шесть? Из-за этой двери раздался неистовый лай, и она остановилась, пронзенная мучительной тревогой. Тут же собачьи когти начали яростно царапать дверь, и она опять вздрогнула, но Бесподобный потянул ее дальше.

– Не отставай, ты же знаешь, что мы в безопасности, только следуя в кильватере дымных врачевателей.

Она побежала за ним, следя за дорогой. Без лошадей, раньше топтавшихся и испражнявшихся здесь целыми днями, земля стала такой же твердой, как булыжник.

– А знаешь, чума ведь открывает великолепные возможности! – воскликнул Бесподобный. – Все другие театры закрываются. Королевские войска ушли куда-то на север. Здание «Занавеса» окружено чумными домами, так что даже если актеры готовы играть, то зрителей туда не затащишь. Не имеет значения, что в Лондоне затишье. Блэкфрайерс ведь остался единственным действующим театром в городе.

Вытащив клинок из ножен, он сделал несколько выпадов, вырисовываясь впереди туманным силуэтом. А потом, развернувшись, взглянул на Шэй, спрятав за спиной одну руку.

– Лондон предоставлен наемным убийцам… – он дотронулся до кончика клинка и с поклоном добавил: – И глупцам, – и в то же мгновение клинок оказался у ее горла. Она отмахнулась от него.