Призрак

— Так было раньше, — ответил я. — У Одина, как видно, развилась слабая форма паранойи.

По плану мы должны были высверлить и осторожно снять замок и привинтить его обратно, когда будем выходить, чтобы скрыть следы взлома. Это все еще было реально, но не за то время, на которое мы рассчитывали. Мы приступили.

Через двадцать минут Олег взглянул на часы и сказал, что нам стоит поторопиться. Мы не знали, когда точно начнется рейд, знали только, что это произойдет после задержаний, а задержания начнутся после семи, поскольку Один не станет рассиживаться в «Макдоналдсе», когда до него допрет, что старикан не приедет.

Мы потратили полчаса на то, чтобы вскрыть чертову дверь, в три раза дольше, чем собирались. Мы достали пушки, натянули на лица нейлоновые чулки и вошли. Первым был Бернтсен. Мы только успели войти внутрь, как он рухнул на колени и выставил пушку перед собой, держа ее двумя руками, как хренов спецназовец.

На стуле у западной стены сидел мужик. Один оставил Туту в качестве сторожевого пса. В руках у него был обрезанный дробовик. Но глаза у пса были закрыты, челюсть отвисла, голова прислонилась к стене. Ходили слухи, что Туту заикался, даже когда храпел, но сейчас он спал спокойно, как ребенок.

Бернтсен снова встал на ноги и осторожно прокрался к Туту, держа пистолет перед собой.

— Это все из-за первого отверстия, — прошептал Олег мне на ухо.

— Что? — спросил я.

А потом понял.

Я видел второе отверстие от дрели. И высчитал, в каком приблизительно месте должно было находиться первое.

— О черт, — прошептал я, хотя и понимал, что теперь уже нет надобности разговаривать шепотом.

Бернтсен подошел к Туту. Толкнул его. Туту боком повалился со стула на пол. Он лежал, уткнувшись лицом в бетон, и мы увидели правильной формы отверстие в его черепе.

— Да, он продрелен, — сказал Бернтсен и поковырял пальцем отверстие в стене.

— Вот черт, — прошептал я Олегу. — Какова была вероятность, что это произойдет, а?

Но он не ответил, он просто смотрел на труп с таким выражением лица, будто не знал, что ему сделать: блевануть или заплакать.

— Густо, — прошептал он. — Что мы наделали?

Не знаю, что со мной случилось, но я начал смеяться. Просто не мог сдержаться: преувеличенно крутая поза легавого, который целится, стоя на колене и отвесив челюсть, как экскаватор; отчаяние на лице Олега, сплющенном нейлоновым чулком, и открытый рот Туту, у которого, как выяснилось, все-таки были мозги. Я хохотал во весь голос. Пока не раздался хлопок и из глаз не полетели искры.