Призрак

— «When You Wake Up Feeling Old».[40]

— Ммм. Нет.

— «Summerteeth».[41]

— Ммм. Следующая.

— «In A Future Age».[42]

— Подожди!

Ракель остановилась.

Харри засмеялся.

— Что смешного? — спросила Ракель.

— Припев из «Summerteeth». Он звучит так… — Харри запел: — «Это просто мечта, она всегда с ним».

— Звучит не очень, Харри.

— Ну да! То есть оригинал-то звучит красиво. Так красиво, что я несколько раз ставил эту песню Олегу. Но он услышал в тексте: «Это просто мечта Ослимса…» — Харри снова рассмеялся. И начал напевать: — «Это просто мечта Осли…»

— Пожалуйста, Харри.

— Ладно. Ты можешь включить компьютер Олега и поискать для меня кое-что в Сети?

— Что именно?

— Набери в Google «Wilco» и найди их домашнюю страницу. Посмотри, были ли у них в этом году концерты в Осло. Если были, то где.

Ракель перезвонила через шесть минут:

— Только один.

Она назвала место.

— Спасибо, — сказал Харри.

— У тебя опять тот самый голос.

— Какой голос?

— Оживленный. Мальчишеский.

Грозные серо-стальные тучи вражеской армадой налетели на Осло-фьорд в четыре часа дня. Харри свернул из Скёйена к Фрогнер-парку и поставил машину на улице Торвальда Эриксена. Он трижды звонил на мобильный телефон Бельмана, но тот ему не ответил. Тогда он позвонил в Полицейское управление, где ему сообщили, что Бельман ушел с работы пораньше, чтобы позаниматься с сыном в Теннисном клубе Осло.

Харри взглянул на тучи. Потом зашел внутрь и осмотрел помещения Теннисного клуба.

Красивое клубное здание, грунтовые корты, корты с твердым покрытием и даже центральный корт с трибунами. А заняты были только два из двенадцати грунтовых кортов. В Норвегии ведь все играют в футбол или бегают на лыжах. Если же вслух признаться в том, что ты теннисист, на тебя косо посмотрят и начнут перешептываться.

Харри нашел Бельмана на одном из грунтовых кортов. Он доставал мячи из железной корзины на ножке и аккуратно бросал мальчику, который, видимо, отрабатывал удар слева. Определить точно было сложно, потому что мячи улетали во все стороны.

Харри вышел на корт через калитку в ограде за спиной у Бельмана и встал рядом с ним.

— Кажется, он выкладывается по полной, — произнес Харри, доставая пачку сигарет.

— Харри, — сказал Бельман, не прекращая работы и не сводя взгляда с мальчика. — Он делает успехи.

— Вижу определенное сходство. Это…

— Мой сын. Филип. Десять лет.

— Как время летит. Талант?

— Еще не догнал отца, но я в него верю. Его просто надо немного подтолкнуть.

— Не думал, что это все еще законно.

— Мы оказываем своим детям медвежьи услуги, Харри. Двигай ногами, Филип!

— Ты выяснил что-нибудь о Мартине Пране?

— Пране?

— Кривой сумасшедший из Онкологического центра.

— А, интуиция. И да, и нет. То есть да, я пробил его. И нет, у нас на него ничего нет. Абсолютно ничего.

— Ммм. Я хотел попросить и о другом.

— Сгибай колени! О чем?

— О разрешении суда на эксгумацию Густо Ханссена, чтобы проверить, осталась ли у него под ногтями кровь, и на исследование образцов этой крови.

Бельман отвел взгляд от сына, чтобы посмотреть, серьезно Харри говорит или нет.

— У нас есть очень достоверное признание, Харри. Думаю, мы получим отказ.

— Под ногтями Густо была кровь. Образец ее был испорчен прежде, чем попал к экспертам.

— Такое бывает.

— Крайне редко.

— И кому, по-твоему, должна принадлежать эта кровь?

— Не знаю.

— Ты даже не знаешь?

— Нет. Но если первый образец уничтожили, значит, для кого-то он представляет опасность.

— Например, для этого торговца спидом, который сознался. Адидас, кажется?

— Полное имя Крис Редди.

— Неважно. Разве ты не закончил с этим делом, после того как выпустили Олега Фёуке?

— Неважно. А разве мальчик не должен держать ракетку двумя руками, когда бьет слева?

— Ты разбираешься в теннисе?

— Смотрел по телевизору.

— Удар слева одной рукой укрепляет характер.

— Я даже не знаю, имеет ли кровь какое-нибудь отношение к убийству. Может быть, кто-то просто боится, что его имя свяжут с именем Густо.

— Кто, например?

— Может, Дубай. Кроме того, я не думаю, что Адидас убил Густо.

— Да? Это почему?

— Опытный дилер, который ни с того ни с сего сознается в подобном?

— Понимаю, о чем ты, — сказал Бельман. — Но признание существует. Хорошее признание.

— И это всего-навсего убийство в наркоманской среде, — продолжал Харри, ловя заблудившийся мячик. — А у вас хватает других дел, в которых необходимо разобраться.

Бельман вздохнул:

— Все так, как было всегда, Харри. Наши ресурсы слишком ограниченны, и мы не можем отдавать приоритет уже расследованным делам.

— Расследованным? И что же вы выяснили?

— Работая на руководящей должности, нужно уметь выражаться обтекаемо.

— Хорошо, давай я проясню тебе два дела. В обмен на помощь с поисками одного дома.

Бельман прекратил подавать мячи.

— Какие два дела?

— Убийство в Алнабру. Байкера по кличке Туту. Один источник рассказал мне, что Туту просверлили голову дрелью.

— И источник хочет выступить свидетелем?

— Возможно.

— А второе?

— Полицейский агент, которого прибило к зданию Оперы. Тот же источник сообщил, что он умер в подвале Дубая.