Призрак

— Я знал, что ты рьяный полицейский и моралист, Харри. Олег много рассказывал о тебе Густо, тебе об этом известно? Олег любил тебя той сыновьей любовью, о какой мечтает любой отец. Ревностные моралисты и страждущие любви отцы вроде нас обладают огромной энергией. Слабость наша в том, что мы предсказуемы. Твой приезд был только вопросом времени. У нас в аэропорту Осло есть свой человек, он просматривает списки пассажиров. Мы знали, что ты в пути, еще до того, как ты сел в самолет в Гонконге.

— Хм, это был сжигатель, Трульс Бернтсен?

В ответ старик лишь улыбнулся.

— А Исабелла Скёйен из городского совета, с ней ты тоже сотрудничал?

Старик тяжело вздохнул:

— Ты знаешь, что ответы на эти вопросы я унесу с собой в могилу. Я согласен умереть как собака, но как стукач — нет.

— Ну хорошо, — сказал Харри. — И что было дальше?

— Андрей вел тебя от аэропорта до «Леона». Я живу в подобных гостиницах, когда нахожусь в образе Като, а в «Леоне» останавливался довольно часто. Так что я заселился днем позже тебя.

— Зачем?

— Чтобы следить за тем, что ты делаешь. Я хотел знать, подбираешься ли ты к нам.

— Как это было с Кепариком, который тоже жил здесь?

Старик кивнул:

— Я понял, что ты можешь стать опасным для нас, Харри. Но ты мне нравился. Я несколько раз пытался по-дружески предостеречь тебя. — Он вздохнул. — Но ты меня не услышал. Естественно. Такие, как ты и я, никогда не слушают предостережений. Именно поэтому мы и побеждаем. И именно поэтому в конце концов мы правим.

— Ммм. Ты боялся, что я сделаю что-то. Что? Заставлю Олега настучать на тебя?

— Этого тоже. Олег никогда меня не видел, но я не знал, что рассказывал ему обо мне Густо, особенно после того, как сам начал употреблять «скрипку».

Во взгляде старика внезапно появилось что-то, явно вызванное не усталостью. Боль. Чистая острая боль.

— Ты понял, что Олег будет со мной говорить, и попытался его убить. А когда покушение провалилось, ты предложил мне свою помощь. Чтобы я привел тебя туда, где скрывается Олег.

Старик медленно кивнул:

— Ничего личного, Харри. Просто таковы правила игры в этой отрасли. Стукачей устраняют. Но ты ведь это знал, не так ли?

— Да, я знал. Но это не значит, что я не убью тебя за следование твоим собственным правилам.

— Ты все время это говоришь. Почему же ты уже не сделал этого? Не решаешься? Боишься, что будешь гореть в аду, Харри?

Харри потушил сигарету о столешницу.

— Сначала я хочу выяснить еще пару вещей. Зачем ты убил Густо? Ты боялся, что он тебя сдаст?

Старик отбросил белые волосы назад, за огромные уши.

— В венах Густо текла дурная кровь, совсем как у меня. По натуре своей он был предателем. Он бы сдал меня и раньше, единственное, чего он ждал, — чтобы от этого ему была какая-нибудь выгода. А потом он оказался в отчаянном положении. Ему требовалась «скрипка». Это чистая химия. Плоть сильнее духа. Мы все становимся предателями, когда испытываем потребность в наркотике.

— Да, — сказал Харри, — тогда мы все становимся предателями.

— Я… — Старик закашлялся. — Я должен был отправить его в плавание.

— В плавание?

— Да. В плавание. На погружение. Дать ему исчезнуть. Я не мог позволить ему встать во главе моего дела, это я осознавал. Он был умным, весь в отца. А вот характера ему не хватало. Это у него в мать. Я пробовал возложить на него ответственность, но он не прошел испытания.

Старик продолжал зачесывать волосы назад, движения его рук становились все сильнее и сильнее, как будто он стремился очистить волосы от чего-то.

— Не прошел испытания. Дурная кровь. И я решил, что на его месте должен быть другой. Сначала я подумал об Андрее и Петре. Ты встречался с ними? Сибирские казаки из Омска. Слово «казак» означает «свободный человек», ты это знал? Андрей и Петр были моей армией, моей станицей. Они верны своему атаману до самой смерти. Но Андрей и Петр были лишены деловой хватки, понимаешь?

Харри отметил, как старик жестикулирует руками, будто погружается в раздумья.

— Я не мог оставить им дело. Тогда я решил, что моим преемником станет Сергей. Он был молод, перед ним была вся жизнь, его можно было воспитать…

— Ты говорил, что, возможно, у тебя у самого когда-то был сын.

— Да, Сергей не умел так считать, как Густо, но он был дисциплинированным. Амбициозным. Он хотел делать все, что нужно, для того чтобы стать атаманом. И я отдал ему нож. Ему оставалось пройти последнее испытание. В старые времена казаку, для того чтобы стать атаманом, надо было отправиться в тайгу в полном одиночестве и привести живого волка, связанного и с кляпом во рту. Сергей хотел стать атаманом, но я должен был убедиться в том, что он способен сделать то, что нужно.

— Что?

— Необходимое.

— Твоим сыном был Густо?

Старик оттянул волосы назад так сильно, что его глаза превратились в щелочки.

— Когда я сел в тюрьму, Густо было шесть месяцев. Мать его утешалась чем могла. Во всяком случае, какое-то короткое время. Она была не в состоянии заботиться о нем.

— Героин?