Призрак Бомбея

Быстрые взмахи короткой метлы на задней веранде, негромкое хлопанье белья на веревке, жужжание пчел в цветах — все так обыденно, что ей даже стало немного стыдно за свою пугливость. Наверное, она просто не туда поставила ведро — не под самый кран, а подвинула немного вбок. Ведь когда Парвати подошла к двери, вода была еще открыта, глаза щипал шампунь, и Мизинчику было плохо видно. Возможно, она все перепутала.

Или Туфан запер дверь снаружи. Он проделывал это и раньше, закрывая наружный замок, и приходилось просить, чтобы выпустил. Туфан похож на те гуавы, что продаются на пляже Чоу-патти: их тонко нарезают и обильно посыпают толченым чили — сведет даже самый крепкий желудок. Брата назвали в честь цунами, что обрушилось на Бомбей в 1945 году, когда он родился; стихия сметала рыбацкие суда и затапливала прибрежные селения. Оправдывая собственное имя, Туфан сеял на своем пути одни разрушения.

В святилище для пуджи Маджи еле-еле опустилась на сиденье у самой земли — напротив черного мраморного алтаря с латунными и серебряными фигурками богов. Над огромным каменным лингамом

[30] висела картина в рамке: Сарасвати, богиня мудрости, восседает на белом лотосе, а у ног ее — пестрый павлин. Мизинчик поставила цветы возле двух серебряных ваз: одна — с подслащенной халвой, другая — со свежими яблоками, бананами и кокосом. Бабушка и внучка зажгли дии и, молитвенно сложив руки, пропели Шири-мантру: «Ом бхур бхува сваха… О Творец Вселенной, податель жизни и счастья…»[31]

Мизинчик окропила атласные оранжевые лепестки перед богом Кришной и его возлюбленной Радхой[32]

. Девочке нравилось ходить вместе с бабкой в святилище. Казалось, они ограждены здесь от всех житейских забот. После молитв обе отведывали халвы, густой и маслянистой от миндаля, и Маджи пересказывала какую-нибудь историю из великого эпоса. Бабка откидывалась назад, и глаза ее затуманивались.

— Жил-был когда-то на свете великий царь, и очень ему хотелось ребенка. Он молился долгие годы, и вот однажды родилась у него дочь. И превратилась она в красивую, умную женщину, но ни один мужчина не смел попросить ее руки. Тогда отец отправил дочь в путешествие, наказав отыскать мужа, достойного ее чар.

Мизинчик знала эту историю о Савитри из Махабхараты. Принцесса встречает благородного принца, который умрет через год. Она влюбляется и выходит за него замуж. В последний день его жизни они приходят в лес, где Яма, бог смерти, вынимает из тела мужа его душу. Не в силах расстаться с любимым, принцесса решительно преследует Яму по густым зарослям куманики и безлюдным местам. Наконец, уже на границе царства. Яма берется исполнить любое ее желание, но отказывается вернуть мужа к жизни. «Тогда подари мне много детей, — просит она, — и пусть отцом их будет мой супруг».

— Господь Яма усмехнулся: все-таки его перехитрили, — закончила Маджи. — «Ступай, — сказал он, — ты воскресила его». Она побежала обратно в лес и нашла там своего мужа: он словно очнулся от долгого сна. Они возвратились в его царство и правили вдвоем всю оставшуюся жизнь.

Мизинчик смущенно улыбнулась.

— Вот видишь, — добавила Маджи, подводя разговор к замужеству, — жена должна быть отважной, особенно если дело касается жизни мужа.

Мизинчик вспомнила свое признание Нимишу: ночью она думала не о нем, а о собственном счастье. И даже запретную дверь отперла с горя.

— Маджи, — неожиданно спросила она, — а почему ту дверь запирают на ночь?

Маджи горестно посмотрела на нее:

— Есть вещи, о которых лучше молчать.

Мизинчик потупилась. Видеть, как печалится бабка, было нестерпимо, и она больше не стала настаивать. Потому-то Мизинчик редко расспрашивала бабку о своей матери, хотя вопросов хватило бы на целую жизнь.

Маджи дотронулась до ее щеки:

— А теперь ступай — скоро придет дарзи[33] с твоими новыми нарядами. Возьми ключи и достань деньги из комода.

Из-за пояса у Маджи обычно торчала тяжелая связка из разукрашенного серебра, на нее были плотно нанизаны две дюжины ключей, похожих на орудия пытки. Все ценные вещи, даже одежда и древние беспошлинные товары из-за границы, хранились в бунгало под замком — на случай грабежа, ну и чтоб не вводить в соблазн прислугу. В каждой комнате было по несколько шкафчиков, каждый со своим ключом, и Маджи почти всегда носила связку с собой, если, конечно, не посылала Мизинчика с поручением. Даже во сне Маджи надежно прятала ключи под подушкой.

Китайские шкафчики скрипели, не желая открываться. Там хранились старые штаны из «Рэймонде Шопа»; коробка с глиняными лампадками, слегка пахнущими горчичным маслом; пожелтевшие письма, перевязанные бечевкой; лосьон после бритья; японский транзистор, так и не вынутый из кожаного футляра; стопка ярких териленовых рубашек и целый набор фигурок бога Ганеши в коробке из прозрачной пластмассы — чтобы не потускнели.