Призрак древних легенд

— Мой отец — Великий хан Абылай, считает, что не правильно, когда род сына Тэнгри будет признан в Княжестве и останется официально непризнанным в степи. Хотя Великий Гэсэр и не нуждается в чьем-либо признании, — султан с сияющими восторгом глазами поклонился мне, а по залу вновь прокатилась волна ропота. Бахтияр обернулся и принял у одного из своих сопровождающих расшитый золотом и каменьями широкий пояс, с изображением на массивной пряжке фигуры война, вонзающего копье в извивающегося Олгой-хорхоя. — О, Великий! — зал загудел еще сильнее, а я едва не двинул парня по подставленному бритому затылку. Ну, зачем это все, да еще и с таким пафосом⁈ — Прими от детей Великой степи этот пояс нойона. Лучшие мастера день и ночь не смыкали глаз, чтобы успеть изготовить его к нашему отъезду, — и он собственноручно опоясал меня этим тяжеленым произведением искусства. А султан не унимался, — На таком поясе должно находиться достойное владельца оружие, поэтому прими в дар эти клинки, — он, как фокусник вынул из-за спины парные, слегка искривленные, сабли с потертыми рукоятями в совершенно невзрачных, украшенных почерневшим от времени серебром ножнах, от которых веяло далекой древностью. — Согласно легенде, эти мечи принадлежали когда-то Буртэ-Чино и супруге его Гоа-Марал — прародителям всех степных народов.

Пришлось принимать подарок, изобразив должный трепет. Закрепив ножны на поясе, вытащил мечи на свет. И так нервная от огромного количества вооруженных незнакомых воинов из свиты султана, охрана Ингвара напряглась. Но, повинуясь взмаху руки Великого князя, никто в мою сторону не кинулся.

Сами клинки оказались хороши. Отличная сталь, даже удивительно, что в столь давние времена умели такую выделывать. Балансировка «старшего» словно под мою руку. А вот «младший» легковат. И чувствуется в ладони не так хорошо. А вот для женской руки будет в самый раз. Опять на женитьбу намекают. Не дождутся. Сам решу, когда и на ком.

— Благодарю хана и всю Великую степь за оказанную мне честь. Клянусь, никогда эти клинки не будут обнажены против моих степных братьев.

— Это еще не все, Великий, — радостно улыбнулся Бахтияр, — Эти молодые воины — рядом с султаном встали пятеро джигитов, самого воинственного вида, — Младшие сыновья самых знатных семей, ведущих свой род от Буртэ-Чино. Они отказались от своего рода, чтобы войти в твой род в качестве обычных нукеров.

Неужели Боги Вселенной услышали меня⁈ Ведь только что думал о том, что мне нужны верные люди. И вот, пожалуйста ­– подарок судьбы. Правда, их верность пока под вопросом… И тут парни, преклонив передо мной колено, выхватили из ножен короткие кинжалы и полоснув себе по ладони хором, словно репетировали (а может и, правда, репетировали, не удивлюсь), проорали, что кровью и даром своим клянутся быть верными сыну Тэнгри и его роду и принимают для себя любое назначение, какое мне, «Великому», взбредет в голову им дать. Молодцы! Лучшей рекламы и не придумать! Только вот по напряженной тишине, повисшей в зале, я понял — перформанс этот мне еще аукнется. Но теперь деваться некуда, придется крутиться.

— Встаньте! — едва сдерживая раздражение, скомандовал я — ребята-то ни в чем не виноваты, — Я принимаю вашу клятву. В свою очередь кровью и даром своим клянусь защищать и преумножать величие нашего рода, — резанув ладонь о «старшего» протянул окровавленную руку парням. Ритуал смешивания крови и довольные и гордые воины встали у меня за спиной. Я же, быстро пробормотав слова благодарности, признательности и прочую дребедень, кривящему рот в усмешке Ингвару и сияющему Бахтияру, поспешил ретироваться в облюбованный угол. Не забыв шепнуть Олегу, что срочно нужно поговорить.

Но отсидеться, относительно спокойно, в ожидании аудиенции у Наследника, мне не удалось. Едва завершилась церемония награждения — ко мне потянулись с поздравлениями и лживыми заверениями в вечной дружбе аристократы и дворяне всех мастей и калибров. Единственными, кто был довольно искренним, были технари с «Сокола», с которыми я и провел остаток вечера под ревнивым молчаливым приглядом моих новых родичей. А ближе к завершению вечера, когда гости уже начали разъезжаться, неприметный лакей со взглядом убийцы пригласил меня во внутренние покои дворца.

* * *

Великий князь с сыном и высоким гостем милостиво изволили накачиваться алкоголем. Ингвар с Олегом были изрядно навеселе, а Бахтияр, по молодости лет непривычный к таким возлияниям, уже клевал носом, глупо улыбаясь раздерганной на куски жареной птице, чьи непознаваемые останки покоились среди запеченых фруктов:

— Заходи, боярин, садись, выпей с нами — князь гостеприимно махнул рукой и ткнул обглоданной костью в кресло рядом с собой, — Или тебя теперь надо Великий Гэсэр величать⁈ — он весело пьяненько гоготнул, при этом глаза его были совершенно трезвые и серьезные.