Призрак киллера

Кокаин… Вот это что такое. Самый настоящий кокаин. Щелкунчик сразу понял, стоило ему поднести порошок к носу. Сам он никогда не пробовал это зелье, но ему приходилось видеть, как это делают другие. Он знал, как выглядит и как пахнет это снадобье.

Кокаин — аристократический наркотик. Судя по тому, что Нина носит его в сумочке, она нюхает его, а не колется. Щелкунчик порылся еще, пытаясь найти приспособления для инъекций — шприц и опаленную ложку с изогнутой ручкой. Это стандартный набор, так что тут и думать нечего.

Нет, ничего такого он не нашел. Значит, его догадка о том, что она нюхает наркотик, подтверждается. Конечно, это гораздо легче и удобнее — не нужно возиться с иглой и прочими вещами. И гораздо меньше следов — рука не истыкана шприцем. Правда, и эффект совсем не тот — при уколе действие кокаина гораздо глубже и интенсивнее.

Щелкунчик убедился в том, что нашел все, что было только можно, и быстро закрыл сумочку. Мгновение — и сумочка вновь лежала на кресле, а Щелкунчик с рассеянным видом курил у окна.

К этому времени шум воды прекратился, и через минуту Нина вышла из ванной. Она была все еще обнажена, а вокруг головы было наверчено полотенце.

— Ты знаешь, — сказала она, — я решила, что ты совершенно прав… И вообще, если уж ты мой спаситель, то я должна тебя слушаться. Наверное, тебе виднее. Я решила уехать отсюда. Ты проводишь меня в аэропорт?

Щелкунчик задумался. Пожалуй, нет, у него нет на это времени. Операция с генеральным директором входила в свою завершающую фазу. Он уже все придумал, рассчитал, и теперь оставалось лишь осуществить блестящий замысел.

— Нет, — сказал он. — Я не смогу. Дела, сама понимаешь. А почему ты приехала сюда на поезде, а улететь хочешь самолетом? Для разнообразия?

— По двум причинам, — улыбнулась Нина, присаживаясь на кровать и начиная одеваться. — Во-первых, поезд уходит в полдень. Сейчас девять тридцать.

— Ну вот и прекрасно, — заметил Щелкунчик. — Ты как раз успеешь. Билеты наверняка есть. А даже если и нет, тебе с твоим журналистским удостоверением наверняка дадут билет из брони.

Кстати, он тут же вспомнил, что не обнаружил в сумочке удостоверения журналиста… От какой газеты она журналист? Или из журнала? И где удостоверение? Но не скажешь ведь, что обыскивал сумочку и ничего не нашел…

— Дело не в этом, — поморщилась Нина. — Просто у меня есть план… Я хочу повидать господина Чернякова перед отъездом.

— Зачем? — изумился Щелкунчик.

— А так, — усмехнулась женщина, натягивая трусики и деловито похлопывая себя по ягодицам. — Мне хочется посмотреть на его физиономию, когда он увидит меня живую. Кстати, заодно я буду иметь возможность убедиться, говорил ли ты правду про попытку моего убийства или нет. В конце концов, откуда мне знать — может быть, ты все это придумал, чтобы затащить меня в постель? — Она лукаво улыбнулась.

— А разве тебе не понравилось? — поддерживая игривый тон, спросил Щелкунчик.

— Нет, отчего же, — кокетливо засмеялась Нина, не опуская глаза, а, наоборот, прямо глядя ему в лицо. — Я получила большое удовольствие. Уже давно мне не было ни с кем так хорошо, как с тобой… Но дело есть дело. Если Черняков действительно хотел меня убить, то он не сможет сдержать удивления при моем появлении. Какой бы он ни был сдержанный человек, но как-то это проявится, в какой-то форме… И если я увижу, что это действительно так, это будет многое означать. Так что я должна его повидать хотя бы мельком.

— Похоже, тебя не очень-то удивляет тот факт, что Черняков мог хотеть убить тебя, — сказал Щелкунчик. — Тебя что, часто хотят убить?

— К счастью, нет, — засмеялась Нина. Она встала на каблуки и пружинисто прошла по комнате к платью, которое сбросила вчера вечером в кресло. Казалось, она сама любуется своей красотой и предлагает Щелкунчику любоваться тоже… — Просто в той ситуации, которую я разрабатываю, много разных опасностей. От Чернякова я этого не ожидала… Ну что же, значит, он сам раскрылся. Теперь я знаю, кто он такой.

— Ты, конечно, так и не хочешь рассказать мне обо всем? — спросил на всякий случай Щелкунчик.

— О чем? — хихикнула Нина, натягивая платье через голову и приглаживая влажные еще после душа волосы.

— О том, что ты здесь делаешь и какие переговоры ведешь, — ответил Щелкунчик. — Судя по тому, что тебя хотели убить, да еще таким затейливым способом, — это не простая журналистская поездка. Разве не так? Ты могла бы рассказать обо всем мне, и мы вместе подумали бы, как быть… Вдруг я тебе смогу что-то посоветовать?

— А ты? — вдруг спросила Нина. — А ты сам?

— Что я сам? — не понял Щелкунчик.

— А ты сам не хотел бы рассказать мне о себе? — сказала Нина, улыбаясь и пристально глядя на него. — Что ты здесь делаешь? Зачем ты сюда приехал? Только не повторяй этих глупостей о том, что ты — мелкий и неудачливый бизнесмен. Это годится для администрации гостиницы.

— Но это так и есть, — пожал плечами Щелкунчик и в который уже раз подумал о том, что то ли он плохой конспиратор, то ли ему все время попадаются очень проницательные люди…