Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита

Олег убрал удостоверение обратно в карман:

— Я клянусь, выясню кто, и убийцу из-под земли достану.

— Но вы не отрицаете, что на вас наехали?

Голенев рассказал всю предысторию этого дела. Не скрыл и о своей встрече с Лапочкиным, коротко передав, о чем они беседовали на скамейке. После чего признался:

— Да, я намеревался всю их компанию посадить за решетку, и наказать этих дармоедов руки чесались, но резать головы — извините. Я ведь не «дух» из Кандагара. Я хочу одного, чтобы люди жили по закону. А вы подозреваете, что я стал бандитом.

Нелидов внезапно поднялся и закружил по комнате, как во времена службы, обдумывая что-то важное, кружил по своей капитанской каюте. Так же внезапно уселся на свой стул:

— Я редко ошибался в людях. Вы мне сразу понравились, и я вам верю. Но факты вещь упрямая. А тут еще этот допрос.

— В таком небольшом городе концы в воду спрятать трудно. Где-нибудь да они наследили.

— Хорошо, я беру свои слова обратно. Оставайтесь жить с нами. Но пока не будет доказано, что в деле с чиновниками вы не замешаны, ни о какой совместной работе не может быть и речи.

Олег кивнул и поднялся. Мужчины мгновенье стояли друг перед другом. Нелидов первым протянул руку. Голенев ее крепко пожал:

— Спасибо, Алексей Михайлович, вы не пожалеете, что пустили нас под свою крышу.

Тоня ждала его на террасе. Она смотрела на море, но моря не видела. Все было так светло и чисто до сегодняшнего утра. И вдруг вся эта мерзость! Неужели ее муж, Олег, бывший афганец, смелый и добрый, приказал убить человека? Нет, в это поверить он не хотела и не могла. Но что их жизнь с этого дня резко изменилась, осознала твердо.

— Не плачь. Я поговорил с Алексеем Михайловичем. Мы остаемся в этом доме. — Олег обнял ее и поцеловал в соленые от слез глаза.

— Олежка, как же так!? Почему люди думают на тебя такие ужасные вещи? Объясни мне, милый?

— Со стороны выглядит, что убийство этого человека мне очень выгодно. Но мне в голову не приходило его убивать.

— Но кто-то же это сделал?

— Это сделал или бандит, обиженный на Лапочкина, как на адвоката, либо кто-то хотел подставить именно меня. Я разберусь. Ты живи спокойно и не о чем не думай.

— Олежек, я не хочу жить, как кукла. Я хочу работать, помогать тебе. Почему ты не найдешь мне дело рядом с собой?

— Тонечка, я бы давно пристроил тебя в свой бизнес, но мы скоро уедем в Глухов. Стоит ли ради трех, четырех недель начинаться? Отдохни. Дома тебе достанется. Ты забыла, что скоро станешь многодетной матерью? А сейчас корми мужа.

— Олежек, я сегодня ничего не сделала. Понимаешь, плакала и обо всем забыла. Мне же сказали, что нам придется съезжать…

— Ну и ладно. Поехали обедать в «Ласточку».

— Опять в том платье?

— Зачем? Днем народ обедает, в чем ходит на работу.

Она кивнула, и побежала собираться.

* * *

В ресторане все столики оказались занятыми. При появлении супругов говор смолк, и наступила напряженная тишина. В это время здесь обедали кооператоры. Олег с трудом отыскал два места на веранде.

— К вам можно? — Спросил он у двух плотных мужиков, с аппетитом уминавших солянку.

— Не занято. — Мрачно бросил один из них. Супруги уселись, и Олег стал высматривать официанта. К их удивлению, соседи по столу перестали есть, отодвинули свои тарелки, достали бумажники, выбросили из них по пятьдесят рублей, тут же поднялись и ушли.

— Что это они? — Тихо спросила Тоня.

— Откуда я знаю. Может, опаздывают куда.

Но вскоре оба поняли, что их соседи ушли не случайно. Знакомые Олегу кооператоры отворачивались и на его приветствия не отвечали, официант принимал заказ, стоя от них так далеко, будто боялся, что Олег или Тоня его укусят, даже Моня Корзон проплыл мимо, не повернув голову.

— Моня, как дела? — Крикнул вслед ему Голенев.

Но музыкант их не замечал.

— Они все нас ненавидят! — Догадалась Тоня.

— Похоже, в этом городе все считают меня убийцей. — Грустно улыбнулся Олег. Аппетит у обоих пропал. Они немного поковыряли вилками салат, и Олег расплатился.

У машины их поджидал Хорьков:

— Можно тебя на минуточку. — Он взял Голенева под руку и увел в сторону: — Сережу арестовали, и весь летучий отряд.

Голенев минуту подумал:

— Отвези жену домой, я поехал в милицию.

— Хорошо, но скажи ей сам.

Олег подвел Тоню к «Москвичу» Степана и, объяснив, что должен срочно выручать друзей, усадил в машину. Они укатили.

Городской отдел милиции находился рядом, на углу Арнаутской и Плеханова, и Голенев отправился туда пешком. В проходной его остановил старшина:

— Вы к кому, гражданин?

— К Чуприянову. И доложи, что я Коленев.

Старшина молча побежал к телефону. Полковник велел подождать. Сейчас у него секретарь райкома.

Голенев уселся на скамейку и вспомнил, что целый день таскает нераспечатанное письмо из Глухова. Он достал конверт с посланием Постникова и принялся читать. Тихон сообщал ему о статье в газете, о посещении таинственного бородача, который отговаривал его выставлять свою кандидатуру на выборах, а потом этого бородача нашли убитым в квартире женщины легкого поведения. В конце письма Постников обещал другу сюрприз. «Приедешь, глазам не поверишь».