Призрак в кожаных ботинках

Небось Мальвиной двигал в первую очередь страх, что украденные из школьной столовой деликатесы найдут и заинтересуются, каким образом продукты, промаркированные штампом «для школьного питания», вдруг оказались в доме бабы Глаши. Что же, этот страх перед разоблачением можно было понять.

– Не давало ей это покоя, вот и полезла, – продолжал плакать дядя Федор. – Но не дотумкала Мальвинка моя свет включить, вот в потемках с лестницы и упала да шею себе и сломала. Что тут расследовать, Сашка? Ясней ясного картина получается.

– Все равно без полиции нельзя в таком случае обойтись.

Саша промолчал о том, что если Мальвина знала, где у бабки хранятся продукты, то она должна была знать и где включается свет. Но почему-то женщина не стала его включать. А почему? Боялась, что увидят снаружи? Но свет в погребе снаружи дома не виден. Что же заставило Мальвину действовать в темноте? Что-то было в этом всем странное.

Оказывается, спорили они напрасно. Едва прознав о случившемся новом несчастье, Коля самостоятельно и ни с кем не советуясь вызвал и «Скорую помощь», и полицию. И те, и другие приехали в течение получаса, что было просто удивительно.

– В Низинках мы были, – пояснил всем уже знакомый следователь Басов. – Там нынче утром сбежавшего арестанта видели, вот нас на его задержание и вызвали.

– А врачи тоже с вами были?

– Так преступник не просто так в Низинках засветился, он еще и преступление там совершил. На одну местную жительницу напал, задушить ее пытался.

– Что за день такой! – воскликнул дядя Федор. – У нас Мальвина, у них нападение.

– Вашей жене уже не помочь, сочувствую вам.

– Ладно, – махнул рукой Федор. – Чего уж там. Бог дал, Бог взял.

– А вы нисколько не расстроены?

– Есть чуток, не совсем Мальвина мне чужая. А так… Ну, чего там переживать особо? Детей малых у нас нет. Стариков на содержании тоже. Сами уже не первой молодости, скоро и я помру. Годков десять еще протяну, а там следом за Мальвиной отчалю. Вот Вася тот говорит, что вообще каждую минуту нужно быть готовым, что тебя вызовут.

– Куда? – не понял его следователь.

– Туда… – И дядя Федор выразительно посмотрел наверх.

– Вряд ли ваша жена думала так же. Насколько я понял, она жизнь любила и в ближайшее время расставаться с ней не планировала. Наоборот, черпала от жизни удовольствия, насколько могла.

– Пожила Мальвинка свое, и хорошо пожила. Никогда ни в чем себе не отказывала. И наряды, и юга, и танцульки до упаду. Как будто бы чувствовала, что короткий век у нее будет. А что до ее смерти, так все там будем.

Следователь взглянул на дядю Федора еще внимательней. Он явно хотел что-то сказать, но пока что ограничился вопросом:

– Вы с вашей покойной супругой жили врозь?

– Она в городе, я в деревне. Летом приезжала и на праздники. А так врозь жили, верно вы это подметили. Мальвине наше деревенское житье-бытье словно кость в горле. Ее сюда на постоянку и на веревке было не затянуть. Да что про нее говорить, померла, и бог с ней. На кого хоть в Низинках-то напали?

– Гражданка Косорукая Алефтина.

Варина мать, которую совместными усилиями мужа и врачей только что наконец окончательно привели в чувство, так что она смогла самостоятельно стоять, едва услышав фамилию пострадавшей, внезапно громко охнула и снова начала заваливаться на бок.

– Что это с ней?

Муж снова бросился к несчастной женщине, но все же коротко буркнул:

– Сестра.

– Чего?

– Алефтина – это ее сестра, – объяснил Варин отец. – Ну, та женщина, на которую напали. Косорукая Алефтина.

– Это сестра вашей жены?

– Да! Что с ней? Жива она?

Следователь внимательно оглядел Варину мать, которую энергично похлопывал по щекам ее супруг, и кивнул:

– Жива. Глаз подбит, и нос сломан, но жить будет. Более тяжких последствий нападения удалось избежать, скажите за это спасибо некоему Богданову Остапу, который в этот момент находился неподалеку от пострадавшей. Знаете такого?

– Это же завхоз у них в клубе.

В Низинках стараниями жителей и администрации имелся клуб, в котором проводились всяческие мероприятия и в летнее время занимались несколько детских кружков.

– Не тот ли это завхоз, что на Алефтину заглядывался? – припомнил Варин отец.

Но его жена, только что помиравшая, открыла глаза и тут же яростно кинулась на защиту чести сестры:

– Будет тебе языком молоть! Что он там на нее заглядывался!

– Не знаю, но Семен – муж твоей Альки – явно проявлял недовольство.

– У Семена один глаз кривой, а другой водкой залит постоянно. Что он ими видит?

Несмотря на старания женщины выгородить свою сестру, все почему-то дружно пришли к выводу, что у этой Алефтины с завхозом и впрямь что-то такое имеется. Тем более если муж у Алефтины такой, что наполовину кривой, наполовину непонятно какой. Ясно, что женщина могла искать утешение на стороне.

– Но вы задержали негодяя, который изувечил Алю?

– Где там, – с сожалением признался следователь. – Он еще до нашего приезда из Низинок в леса утек. Хитрый! Второй раз от нас уходит!

– Но вы его хотя бы ищете?

– Ищем.

Но в голосе следователя особого воодушевления что-то не слышалось.