Призрак в опере

Остается шкаф. Я раздвинула створки огромного шкафа-купе. Чемоданы! Точно. Три кожаных фирменных чемодана с кодовым замочком. Чем не походный сейф? Придется взламывать, благо опыт в таких делах у меня есть. Первый чемодан оказался пустым. Вернее — с вещами, не представляющими интереса для дела. Хм, а Араратик-то наш эстет. Бельишко крутой фирмы, прямо из «городу Парижу». В таком и по улицам гулять можно. Вот что обожаю в мужчинах, так это хорошее нижнее белье. А то некоторые: костюмчик от Армани, а трусы — «Москвошвея» или фабрика «Большевичка» типа «прощай, молодость». Бельишко некогда рассматривать, надо улики искать. В следующем чемодане оказались рубашки, брюки и всякая мелочь. С каждой минутой надежда моя становилась все слабее и слабее. Остается последний чемодан.

Я уже не верила в удачу. В чемодане было полным-полно всякой всячины. И все же счастье есть. На самом дне я увидела знакомый плотный конверт. У меня аж руки задрожали от возбуждения. Я открыла конверт и достала фотографии. Точно — они. Они, родимые. Все он знал! Из конверта выпал листок с какими-то цифрами. Ага, счет за работу. Вот дата съемок, цена, имя фотографа. Это я запомнила. Так, на всякий случай. Ну все, времени остается только на то, чтобы положить содержимое обратно в чемодан.

Я взглянула на часы — через пять минут Арарат вернется. Теперь — последний штрих. Нужно рассовать по номеру «жучки», ведь наверняка у него есть сообщник. Лилиану он убивал не сам. На время убийства у него алиби, которое подтвердили как минимум десять человек. А раз так, то Кочерян после звонка Никиты обязательно свяжется с убийцей-сообщником. Недолго думая, я ввернула один «жучок» в телефонную трубку, а другой прикрепила к подоконнику. Третий спрятала в кадке с пальмой, стоящей на балконе.

Я накрасила губы, поцеловала зеркало. Под отпечатком я нарисовала губной помадой сердечко и подписала: «I\'ll be back». Даже если он не учил в школе английский, «Терминатора» смотрел уж точно. Уходить через дверь я не решилась, вдруг столкнусь с Араратом на лестнице. Объясняться, почему после стольких авансов я собираюсь отбыть домой, желания не было. Остается один путь — через балкон. Это мне не привыкать, на подобных балкончиках я уже бывала. Открыв дверь, перелезла к соседям, дернула дверь. Закрыто. Ладно, лезем дальше. Мне повезло только на пятом или шестом балконе. Я уж начала опасаться, что Арарат в поисках меня выглянет на балкон и застукает в момент совершения очередного акробатического трюка.

В номере, куда я попала, оказалась компания молодых ребят, отмечающих предстоящую женитьбу одного из друзей. Мальчишник, словом. Ребята были уже хорошо навеселе и мое появление восприняли как очередной пункт праздничной программы. Пришлось придумать на ходу историю о ревнивом муже, не выпускающем бедную девушку после двенадцати из номера. Ребята ни за что не желали отпускать меня, пока я не выпила за семейное счастье жениха. Этот бокал был уже точно лишним.

Осторожно выглянув в коридор, я рванула к служебной лестнице, находящейся в двух шагах от номера. Неслась я вниз со скоростью спринтера, перепрыгивая через две ступеньки, так, что ветер свистел в ушах. На втором этаже пришлось притормозить для того, чтобы принять человеческий вид. Я достала зеркальце, причесала волосы, поправила платье, отдышалась и медленно спустилась по последним ступенькам.

Я быстренько добежала до машины, немного отъехала от гостиницы, свернула в ближайшую подворотню и остановилась. Наушники я нацепила как раз вовремя: Арарат кому-то звонил.

— Да, — в трубке раздался женский голос, который я уже слышала.

— Это я.

— Я поняла. Как все прошло? Что-нибудь узнал?

Интересно, «что узнал» и «что прошло»? Я напрягла внимание, боясь пропустить что-нибудь важное.

— Ничего. Я не успел ничего узнать, нас прервали.

— Ты потратил на нее четыре часа и ничего не узнал, — в голосе женщины послышались визгливые нотки. — Чем же ты с ней занимался? А-а, понимаю. Ты с ней трахался! Я так и знала, я как чувствовала. Кобель несчастный! — Барышня уже не просто кричала, она визжала в трубку. Я поморщилась. Так и барабанные перепонки лопнуть могут. Сколько шума из ничего.

— Заткнись! — рявкнул Арарат. — Ничего не было. Прекрати истерику, дура. Комедиантка несчастная.

Стоп. Это что, оборот речи, образный эпитет? Или барышня все же имеет какое-то отношение к театру? «Ну назови ее по имени, назови», — молила я Кочеряна.

— Я к тебе приду? — резко сменив тон, умоляюще спросила женщина. — Араратушка, заинька, я к тебе приду… Я не могу одна, я боюсь.