Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив

– А вот и связь с «Гримуаром»! – воскликнула она. – О, поверить не могу, что я была так слепа! Меня неотступно преследовала мысль, что я упускаю что-то очевидное! Просто непростительно так поздно заметить, что картины в «Гримуаре» слишком хороши! – Мари восторженно покачала головой. – Ведь это же оригиналы! Да-да, картины, которые герр Зиггер якобы унаследовал от матери, – вовсе не талантливо выполненные копии, а подлинники!

– Праматерь Ева! – воскликнул ошарашенный Женька.

– Да что вы говорите? – Сыщик резко вскочил на ноги, охнул от боли и подбежал к стене, держась за спину. – Вы уверены?

– Совершенно! Посмотрите сюда, – Мари указала на холст, на котором была изображена поглощенная в свои мысли девушка, стоящая за мраморной стойкой бара.

На заднем плане картины было нарисовано зеркало. В нем отражалась развлекающаяся толпа и сама девушка, разговаривающая с мужчиной, которого не было по эту сторону стекла. Отражения бутылок на стойке бара тоже не соответствовали реальности.

– Это Эдуард Мане, «Бар в „Фоли-Бержер“», – объяснила Мари. – Посмотрите на бутылку розового вина с левой стороны! Вы видите?..

Сыщик близоруко прищурился, подошел ближе к картине.

– Кажется, здесь написано Manet… – сказал он.

– Да! «Manet. 1882.» Это подпись самого Мане! – торжественно сказала Мари. – А значит, картина может быть или оригиналом – или незаконной копией! На легальных копиях не разрешается оставлять оригинальную подпись художника! Кроме того, существует негласное правило, согласно которому копия не должна точно повторять размеры авторского полотна. А длина и ширина этого холста в точности соответствуют оригиналу!

– Вот так номер… Если это подлинник, что же тогда висит сейчас в галерее Курто в Лондоне?.. – пробормотал Женька.

Мюллер пораженно качал головой.

– А вот Франсиско Гойя, «Портрет герцогини Альба»… – Мари двинулась дальше. – Видите, герцогиня указывает на надпись, сделанную на песке? «Solo Goya»…109 А вот гравюра «Рождество» Мартина Шопенгауэра – видите его монограмму?

– Вот тебе и Рождество… – ошарашенно пробормотал Йозеф.

Мари повернулась к Штайнсу. Тот забился в угол и затравленно смотрел по сторонам.

– Вы, герр Штайнс, берете картины у частных лиц на реставрацию, создаете мастерские копии, неотличимые от настоящих полотен, – и оставляете оригиналы себе! Потом продаете их герру Зиггеру или сбываете на черном рынке. О, и вы не единственный, кто участвует в этом грандиозном обмане! У вас целая организация! – Она снова повернулась к хозяину. Глаза ее пылали. – И во главе ее стоит никто иной, как владелец отеля «Гримуар», сам герр Зиггер!

В зале стало так тихо, что, казалось, можно было услышать шорох падающего за окном снега.

Герр Зиггер сохранял видимость спокойствия. Он сидел очень прямо, приложив ладонь к лицу. Казалось, происходящее совершенно не касалось его или же казалось ему такой откровенной чепухой, которая не стоит ни капли его драгоценного внимания. Лишь плотно сжатые челюсти и красные пятна на бледных скулах выдавали его напряжение.

Мари смерила его задумчивым взглядом.

– Впрочем, контрабанда – это лишь еще одно маленькое звено в цепи преступлений. Мы пока всего лишь сняли несколько масок… – Мари покачала головой. – Самое важное еще впереди. Вовсе не картины послужили причиной убийств, о нет… Итак, что же могло послужить мотивом для убийств? – продолжила Мари. – Мошенничество любого рода редко связано с убийствами. Аферисты, воры, контрабандисты – психологически совершенно иной типаж преступников, другая категория, особый мир с собственными законами! Так что же заставило мошенника сменить амплуа и стать на страшную кровавую тропу убийств?

Она помолчала.

– О, чувствую, мы все ближе и ближе к разгадке… – прошептал Женька, прижав руки к щекам.

– Давайте вернемся к самому началу. К той рождественской ночи, когда убили доктора. Доктор Коста тогда пребывал в чрезвычайно взволнованном состоянии духа. Я встретила его на лестнице в тот момент, когда он выбегал из вашей части дома, герр Зиггер. Он направлялся в библиотеку. Сейчас я понимаю, что доктор намеревался выяснить там нечто важное. Он был возбужден и встревожен. После посещения библиотеки он захотел о чем-то поговорить со мной. А у меня, увы, не нашлось для него времени! – Мари сглотнула ком во внезапно пересохшем горле и отвернулась. – Я совершила чудовищную ошибку! О да, тогда я еще не понимала всю серьезность происходящего! Алексей в этот момент нашел очередную записку от привидения. К тому же мы были заняты украденными предметами, которые внезапно появились на каминной полке. Да, внимание мое было поглощено совсем другим. И тогда доктор в отчаянии кинулся к Феликсу и рассказал ему все то, что хотел поведать мне!