Призрак Заратустры

Он не ошибался. Трудно было спутать эти впечатавшиеся в память рыла с какими-либо другими. Живо вылепились в воображении события той ночи, когда лежали с научником в палатке, как два батона колбасы, обмотанные веревками, а предатели-проводники переговаривались с этими вот янычарами и скалили зубы. Если б не явление Мансура, все завершилось бы очень плачевно. Вадим жалел тогда, что двух бандитов, которых он посчитал наиболее опасными, упустили. Но, как показывает житейская практика, никакое злодеяние не остается безнаказанным. Справедливость восторжествовала, злодеев настигло возмездие. Лишь одно так и не удалось установить: кто они такие и кому подчинялись? Или работали сами по себе, не будучи зависимыми ни от кого? Однако девушки утверждают, что видели возле своих юрт чуть ли не эскадрон…

— Их точно было много? — уточнил Вадим у Гули. — Или это вам со страху привиделось?

Она мигом позабыла, что он спас ее и подруг от неминуемой гибели, и задиристо отбрила:

— Сам ты… со страху! Настоящий комсомолец никогда не искажает истину. Нормы коммунистической морали обязывают нас не вводить товарищей в заблуждение, излагать правду и ничего, кроме правды.

Ишь, пигалица, еще и коммунистическую мораль приплела! Вадим, дабы избежать новой порции суконных цитат, отошел от нее, помог Павлухе обыскать трупы. Не нашлось ничего, что могло бы пролить свет на принадлежность мертвяков к той или иной разбойной группировке.

— Может, все-таки это люди Керим-бека? — повторил Вадим вопрос, который уже однажды задавал.

— Не! — замотал Павлуха патлатой башкой. — То не они! Керим бы всех подчистую извел, не стал бы нянькаться…

Сошлись на том, что на ближайшем участке пустыни орудует, помимо Керимовых рубак, еще какое-то отребье.

— Девушки нуждаются в нашей защите! — насел Вадим на помрачнелого серба. — Я настаиваю, слышите?

Иного выхода не было. Выпроваживать спортсменок в город, как он пытался это сделать раньше, представлялось теперь шагом неоправданно рискованным. Если пустыня кишит вооруженной швалью, то никуда они не дойдут, сгибнут по дороге. Сопровождать их некому.

Покуда Вранич мозговал и что-то там про себя взвешивал, Вадим принял решение за него и за весь свой маленький отрядец.

— Забирайте манатки и переносите стан сюда. — Он показал Гуле на тень, которую отбрасывала засыпанная крепость. — Расположитесь где-нибудь рядышком. Вместе веселее.

— А мы не за весельем сюда пришли, — огрызнулась она.

— Ну-ну! — съехидничал Вадим. — То-то вы так р-ржали, когда в озере бултыхались… Будто вам кино с Максом Линдером показывали.

Инструктор Перепелкина из пунцовой превратилась в помидорно-алую. Вадим во избежание распрей, которые могли полыхнуть, как сухой саксаул, применил против строптивицы ее же тактику, доказав, что не только она знает назубок основополагающие тезисы:

— Что гласит Устав Р-РКСМ? А Устав Р-РКСМ гласит: «Сила р-рабочего класса в его единстве. Только р-рука об р-руку с другими организациями мы сможем прийти к торжеству коммунизма». Так?

Сразил. Пристыженная Гуля-Гюльчатай промычала, что девочки могут застесняться, но Вадим уже не слушал ее. Не теряя времени, он в компании с Мансуром, который наверняка согласился бы отправиться даже в гости к дьяволу, наведался в девичье стойбище. Собрали и перевезли на верблюдах весь нехитрый багаж горе-хоккеисток. Не забыли и бочку, доверху наполненную свежей водой. Опреснительную установку не тронули — ее имело смысл держать поближе к водоему.

— Кызганыч куллэр аз, — изрек Мансур по-татарски (кажется). — Жалко, что озеро далеко от нас.

Но поскольку передвинуть озеро к лагерю не представлялось возможным, запасы пресной воды предполагалось пополнять единственным способом — совершая опасные марш-броски с громоздкой посудиной. И еще молить Аллаха, чтобы бандиты не уничтожили установку, остающуюся без присмотра.

Вторым рейсом перевезли компактно сложенные юрты, и на этом переезд команды «Бепул киз» под покровительство доблестных археологов завершился.

Окаймленная золотистыми локонами мордашка комсомолки Перепелкиной не выглядела счастливой. Затвердившая, что «комсомолец должен быть самостоятельным», активистка Кокандского женотдела заметно тяготилась присутствием мужчин. Не иначе, тревожилась, что они возьмут бразды правления в свои мозолистые руки, а то чего доброго начнут заново порабощать экс-ханш.

Вадим внушал ей, что в отряде подобрались сугубые прогрессисты, ненавидящие старые отжившие порядки, и даже буржуй Вранич с уважением относится к социалистическим устоям. По-честному, только во Враниче Вадим и был уверен. Как себя поведут мужлан Ладожский и молчаливый Мансур с его невнятной философией, предугадать было сложно. А Павлуха с первых же минут стал похотливо облизываться и ходить вокруг девушек, как олень в брачный период. Но при всем при том Вадим надеялся, что товарищи сумеют держать себя в рамках приличий. А не сумеют — получат по сусалам, за Гулей не заржавеет. Вон какая бойкая!