Призрак Заратустры

— Это не развлечение. Мы у себя в Коканде спортивное общество организовали — «Бепул киз». По-русски — «Свободная девушка». Проводим соревнования по бегу, стрельбе из лука, прыжкам в высоту и в длину… Потому что в Уставе РКСМ сказано: «Комсомол широко распространяет идеи спорта и создает среди молодежи соответствующие организации».

— Ясно, ясно! Устав ты, гляжу, наизусть вызубрила. Ну а в пустыню вы с какой целью забрались — с антилопами наперегонки побегать или в варанов из лука пострелять?

Она уловила его сарказм, набычилась.

— Балда ты… Я хочу новаторские виды спорта развивать. Мы с девочками хоккей осваиваем.

Вадим чуть не сел.

— Хоккей?! Ты хоть знаешь, что это такое?

— А то! Я целых две книжки о нем прочитала. Историю, правила…

— Как же ты упустила из виду важную деталь? В хоккей играют на льду. И где, скажи на милость, вы нашли в пустыне лед?

Гуля Перепелкина окинула его бирюзовым взглядом, полным превосходства.

— Ты совсем не разбираешься в спорте! Есть хоккей на траве. В него еще на лондонской Олимпиаде играли. Все то же самое, только вместо шайбы мяч. И никакого льда не надо.

— Но травы в пустыне тоже нет! — не сдавался Вадим.

— Мы тренируемся без травы. Это я нарочно придумала. Игра на жаре развивает выносливость и сгоняет лишний вес. Когда наберем нужные кондиции и освоим технику, вернемся в Коканд. Там есть травяные площадки, на них и будем устраивать матчи.

— С кем?

— С девушками из других городов. А может, и республик. Я все просчитала! Уже разослала письма в Киргизию, Туркмению, Казахстан… Мы поднимем женский спорт в Советской Азии на новый уровень! А потом выйдем на международную арену. Добьемся, чтобы женский хоккей включили в программу Олимпийских Игр наравне с мужским.

— И всех победим, — закончил за нее Вадим.

То, что казалось таинственным и угрожающим, не стоило выеденного яйца. Девы-спортсменки выехали на тренировочный сбор, гоняли мячик. Гнутые жерди оказались хоккейными клюшками, а плетеные корзины использовались для дополнительной защиты.

— А откуда у вас американские сникеры?

— Это нам милиция передала. Готовилось восстание, но заговорщиков арестовали. У них на складе нашли оружие и обмундирование. Обувь тоже… Бандиты ее хотели для диверсий использовать, но ведь она спортивная! Мы и попросили. Я от женотдела заявление составила, и нам двадцать пар отдали. В них удобно бегать.

Вадим и сам не отказался бы от такого подарка. Но все же не вязался у него ханский гарем с хоккейной командой. И какой к шайтану спорт, когда кругом шныряет разбойный люд, а девчонки тут одни, без надзора, и в случае чего заступиться за них некому.

— Где вы живете?

— В юртах. — Гуля вытянула руку в северном направлении. — Там… за той грядой, есть еще одно озеро, но оно пересохло. Мы прямо на дне поставили юрты, в них и ночуем. Сначала возле Алтынкана хотели остановиться, но место попалось неудачное, змей видимо-невидимо. А однажды стрельбу поблизости услышали… Поэтому сюда перебрались.

«Это их наши патрульные спугнули», — вспомнился Вадиму сбивчивый доклад Павлухи в кишлаке.

— И как вам здесь?

— Ничего. Мы с собой муку взяли, лепешки печем, с едой проблем нет. Возле озера опреснительную установку нашли, она еще от солеваров осталась, которые на промысел ходили… Если ее раскочегарить, то воды и на чай, и на помывку хватает. А вечерами я политинформации устраиваю. Потому что каждый комсомолец обязан распространять среди рабоче-крестьянской среды пролетарское миропонимание и создавать стойких сознательных борцов за идеалы марксизмаленинизма.

Опять понесла! Вадим скосился на девичью шеренгу, которая топталась в молчании, пережидая, пока предводительница закончит разговор. Это из них-то она собирается выковать стойких сознательных бойцов? Еще вчера они ублажали Рахматуллу, исполняли его «утонченные» ханские прихоти, а завтра что — пойдут с пулеметами басмачей крошить? Чушь… И не нужно этим кралям становиться бойцами. Пускай лучше замуж выходят за политически подкованных дехкан, сбрасывают паранджи, производят на свет социалистическую поросль и посвящают себя мирному труду.

Во как. Вадим поймал себя на мысли, что, поддавшись влиянию новой знакомой, стал думать плакатными шаблонами. Ухмыльнулся. Обидчивая инструкторша приняла это на свой счет.

— Ты не веришь, что у нас получится? — И с подозрением прижмурилась. — А ты комсомолец?

— Нет. Староват я для комсомольца, мне уже тридцать.