Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе

Потом Тони вынес еду во дворик и стал расставлять на деревянном столике; лампа, висевшая на стене, охватывала стол смутным полукругом света. Усевшись, они принялись за еду. Тони причесался, прежде чем выйти к столу. Волосы были смочены водой и зализаны назад на круглом черепе. Путник в пустыне с радостью отдал бы пять долларов за ту воду, что пошла на прическу Тони.

Все было славно. Тони умел готовить. И умел держать бокал наполненным.

Это старое вино. Вино моего отца. Одиннадцать лет выдержки, — говорил Тони. — Посмотри его на свет. Видишь этот коричневатый оттенок? Это признак мягкости, которым время метит доброе вино, так часто говаривал он.

Как умер твой отец? — спросил Дуранте.

Тони поднял руку, словно вслушиваясь или подчеркивая важную мысль:

Его убила пустыня. Я нашел его мула. Он тоже был мертвый. Дыра во фляге… Отец находился всего в пяти милях отсюда, когда стервятники указали мне, где искать его.

Пять миль? Всего час… Боже! — промолвил Дуранте. Глаза его расширились. — Значит, вот так упал на месте и умер?

— Нет, — отвечал Тони. — Когда умирают от жажды, умирают всегда одинаково… Сначала рвут на себе рубаху, потом белье. Это чтобы было прохладней. А тем временем солнце, подобравшись, поджаривает кожу… А потом начинают думать о разном… что кругом вода и нужно только пару раз копнуть. И начинают копать. Пыль забивается в нос. Потом начинают кричать. Ломают ногти, разгребая песок, до костей стирая кончики пальцев… — Он залпом осушил стакан.

Откуда ты знаешь, что кричат? Ты же не видел умирающих от жажды.

У них такой вид, когда их находишь. Выпей еще вина. Пустыне не добраться сюда. Отец научил меня держать пустыню в руках. Ведь мы хорошо живем здесь, а?

Да-а, — протянул Дуранте, расстегивая ворот рубахи. — Куда уж лучше.

После этого он крепко проспал в гамаке до того мгновения, когда его разбудил звук выстрела, и он увидел в небе краски рассвета. Небо было так похоже на огромную круглую чашу, что на какой-то миг почудилось, будто он находится там, наверху, и всматривается вниз, на дно.

Поднявшись, он увидел, как Тони приближается с кроликом в одной руке и с ружьем в другой.

— Видал? Завтрак сам пришел, — рассмеялся Тони.

Дуранте внимательно рассматривал кролика. Тот был нежный и жирный, застрелен в голову точно между глаз. Дуранте почувствовал такой холод в спине, что, умываясь к завтраку дольше обычного, подумал, что кровь у него застыла на весь день вперед.

К тому же предстоял отличный завтрак: оладьи, тушеный кролик с зеленым перцем и кварта крепкого кофе. Еще до того, как они поели, солнце пробилось через восточное окно и стало прижаривать.

Дай-ка взглянуть на твое ружье, Тони, — попросил Дуранте.

Взгляни на мое ружье, только смотри не спугни охотничье счастье, что скрывается в нем, — улыбнулся Тони. И принес пятнадцатизарядный винчестер.

Полон до краев?

Я всегда заряжаю его полностью, как только возвращаюсь домой.

Выйдем наружу, Тони, — велел Дуранте.

Они вышли из дому. Солнце превратило мигом пот Дуранте в кипящий пар, а затем стало палить кожу с такой силой, точно одежда была прозрачной.

Тони, мне приходится поступать с тобой дьявольски подло, — проговорил Дуранте. — Стой так, чтобы я тебя видел. Не подходи ближе… Теперь слушай. Сегодня позднее здесь появится шериф; он меня ищет. Он вместе со своими людьми наберет воды из твоих баков. Потом пойдет по моему следу через пустыню. Понял?

Пойдет, если обнаружит здесь воду. Но он не найдет здесь воды.

Что ты натворил, бедный Дик? Послушай-ка… Я бы мог спрятать тебя в старом винном погребе, где никто…

— Шерифу не найти здесь воды. Мы сделаем так… Он вскинул ружье к плечу, прицелился, выстрелил. Пуля ударила в основание ближайшего бака, войдя через дно. Темный мокрый полукруг стал расти у края железной стенки.

Тони упал на колени.

Нет! Нет, Дик. Добрый Дик! — восклицал он. — Смотри — виноградник! Он погибнет. Он станет старым мертвым деревом. Дик…

Заткнись, — сказал Дуранте. — Теперь, когда я начал, мне вроде даже понравилось.

Тони рухнул ничком, обхватив уши руками. Дуранте просверлил пулями каждый из баков, один за другим. Потом оперся на ружье.

— Возьми мою флягу и наполни водой из кувшина, — приказал он. — Поспеши, Тони!

Тони поднялся. Взяв флягу, он оглянулся, но не на баки, из которых вода хлестала с такой силой, что стал слышен звук впитывающей земли; он оглянулся на ряды виноградных лоз. Потом пошел в дом.

Дуранте оседлал мула, переложил ружье в левую руку и вынул из кобуры тяжелый кольт. Тони приплелся назад с опущенной головой. Дуранте следил за ним, не отводя револьвера, но тот передал флягу, не поднимая глаз.

— Беда твоя, Тони, — проговорил Дуранте, — в том, что ты желтокожий. Я бы голыми руками раскидал стаю диких кошек, попытайся они проделать со мной то, что

я сделал с тобой. А ты сидишь и не пикнешь.

Тони будто не слышал. Он протянул руки к лозам:

— О господи, неужели ты дашь им всем погибнуть?