Призраки Джейн Лоуренс

Мистер Лоуэлл промолчал. Вероятно, объяснения рассеяли его тревогу и сомнения, а уверенность доктора в своей правоте передалась Лоуэллу, как и Джейн.

Суеверия — вещь опасная по двум причинам: они толкают людей на безрассудные поступки и заставляют видеть то, чего не существует на самом деле.

— Да, доктор, — наконец послышался голос мистера Лоуэлла. — Мистеру Рентону необходимо тепло или холод?

— Тепло. Разожгите камин, пусть он начнет потеть, а потом сразу потушите пламя.

После все стихло, и Джейн опустилась в кресло.

Лоуренс — хороший врач. Она не догадывалась об этом, когда делала ему предложение, не знала, насколько он гениален, и не узнала бы, не стань свидетелем в операционной. От осознания этого на душе становилось спокойнее и теплее.

Нет, пожалуй, это ложь. Напротив, она ощущала невероятный подъем, который было непросто сдерживать.

Ясно, что мистер Рентон выжил только потому, что жил в Ларрентоне — городе, где открыл практику доктор Лоуренс. Только благодаря ему с пациентом все будет в порядке. Джейн казалось, что она никогда не забудет его истошный крик и ловкие движения рук доктора, его указания и поддержку. Они вместе отлично справились, наладили работу в организме мистера Рентона.

Медицина никогда ранее не казалась ей привлекательной, но теперь миссия врача стала понятнее. У них с доктором Лоуренсом похожие цели и задачи, они смотрят на мир с одинаковых позиций. Только она копается в цифрах, а он — в человеческих телах. Ей приходится разбираться с бездушными числами, а ему — с проблемами живых людей. Возможно, он и сейчас рядом с миссис Рентон. Джейн представила, как он придерживает даму за руку и дает рекомендации по уходу за мужем, здоровье которого так внезапно пошатнулось.

За мужем.

Совсем недавно она думала о мистере Рентоне как о лежащем на столе теле, а во время операции и вовсе как о куске мяса.

Она не женщина, а настоящее чудовище. Совсем не похожа на доктора Лоуренса; таким, как она, здесь не место. Умение отстраниться помогло ей устоять на ногах во время операции, помогло спасти человека, но теперь ее терзала вина за свои чувства. Он не тело, он мужчина. Живой. Способный дышать и мыслить.

Вновь послышались шаги, скрипнула дверь кабинета, но Джейн не отрывала от окна невидящего взгляда. Звон чашки и блюдца заставил ее наконец повернуться.

Доктор Лоуренс поставил чайную пару на небольшой столик у подлокотника.

— Я говорил вам, что вы можете увидеть кровь, но не думал, что первый же день окажется таким захватывающим, — произнес он после долгой паузы.

— Такова жизнь врача, — произнесла Джейн, подняв чашку. Донышко ударилось о блюдце, коротко звякнув.

— Порой да. Но не всегда. Для вас, вероятно, это было чересчур?

Чересчур? Вот уж точно. Они еще не приняли решение насчет брака. Ей всего-то и нужно сказать: «Да, это было слишком, поэтому я передумала». Или, например, повторить его же слова, сказанные накануне вечером: «Мне не следует вступать с вами в брак».

Джейн поняла, что не сможет произнести ни то ни другое. Она не представляла, что сказать, но в то же время хотела продолжить беседу.

— Пожалуй, мне нужно подумать, — выдавила она из себя.

Интересно, что он чувствовал вчера, когда страх, легко читавшийся в глазах, все же не помешал ему принять предложение? Она грубо обошлась с ним, проигнорировав его желания и навязав свои. Следовало принять его отказ сразу и смириться, что пошло бы на пользу обоим.

Ощутив на себе его взгляд, Джейн подняла глаза и увидела, что он смягчился. В нем не было нетерпения, осуждения за слабость, как и облегчения от осознания собственной правоты — она не соответствует его требованиям.

— О чем именно вы думаете? — спросил доктор.

О вас. Она отвернулась и принялась подыскивать подходящий ответ. Обсуждать оставшееся в прошлом она не умела.

— О пациенте, — сказала Джейн. Вполне близко к правде, а значит, не совсем ложь. — О ком же еще?

— Разумеется. О ком же еще. — Он сделал несколько шагов, сокращая расстояние между ними, и сел на подставку для ног. Фартук защищал его одежду, но не всю, поэтому на рукавах остались пятнышки крови — пустяки по сравнению с тем, как выглядит ее платье.

Она уже была готова извиниться, найти слова, чтобы отправить его к больному, рядом с которым ему следовало находиться, когда неожиданно услышала:

— Вы были великолепны.

Джейн похолодела.

Лоуренс залился краской и потер шею сзади.

— Для человека, не проходившего обучения, не имеющего практики… Вы сделали все правильно и не лишились чувств.

Что можно сказать на такое? Она интуитивно решила сделать комплимент в ответ.

— А вы виртуозно работаете иглой. — Некстати перед глазами возникла картинка, как он зашивал плоть. И вот опять мгновенный скачок мысли от живого человека к куску мяса. Джейн содрогнулась.

— Мисс Шорингфилд?