Призраки Джейн Лоуренс

— Для самообразования. Я коллекционирую необычные вещи. Уже много лет. Все необычное, что встретилось в медицинской практике, просто в природе.

— Включая, — она кивком указала на кишки, — часть мистера Рентона.

— Да, его толстую кишку, — подтвердил Лоуренс.

— Вы оставите ее себе? И… после?

— Да. Я никогда не видел ничего подобного. Возможно, и не увижу. Вас это беспокоит?

— Нет, — поразмыслив пару мгновений, ответила Джейн. — Думаю, вовсе нет.

Все же она отошла от шкафа и поднесла ладонь к глазам. От нее пахло смертью, хотя она не касалась гнойной жидкости в животе пациента.

Мысль о его крови на руках прошлым днем заставила ее вздрогнуть. Она погружала руки внутрь раны. У пациента началось заражение. Она дезинфицировала руки и мыла, но могла сделать что-то неверно.

Джейн задрожала сильнее. Еще одна ошибка. Еще один повод считать себя непригодной ко… всему этому.

— Что случилось, Джейн? — Лоуренс заметил ее волнение.

— Вы… считаете себя повинным в смерти мистера Рентона. — Она старалась не смотреть на него. — Разве мы оба не виновны в равной степени? Я неопытна, вам приходилось отвлекаться. Я…

— Нет, — с неожиданным жаром запротестовал он, потом отставил стакан, взял ее за руку и отвел подальше от шкафа. — Не думайте так, мисс Шорингфилд. Джейн. Дайте слово, что никогда не будете так думать.

— Доктор Лоуренс, — едва слышно произнесла она, ошеломленная теплым отношением и страстным взглядом.

— Джейн, если и есть в этом чья-то вина, то она моя. Это моя профессия. Более того, я в ответе за все, что происходит в операционной. Никогда не вините себя. Это опасная тропа, с которой, однажды ступив, уже не сойти. — Он посмотрел на нее с нежностью. — Я врач, и нести эту ношу мне, такова моя судьба. Я давал клятву. Вы же находились рядом из желания помочь и сделали все, что могли. Никто в мире не вправе требовать от вас большего.

— И от вас тоже.

— Возможно. — Он сжал зубы. — Но я все это выдержу, а вы нет. Я не могу просить вас об этом, даже будь мы помолвлены.

Джейн казалось, она не в состоянии дышать. Невозможно справиться и с чувством вины, и со страхом, и со смущением одновременно.

— Помолвлены, — произнесла она на выдохе лишь одними губами.

В голове нарастал гул — слишком много эмоций и впечатлений за небольшой период. Ей хотелось сбежать, скрыться, но еще больше — остаться здесь и дождаться, когда он вновь посмотрит на нее так же.

Однако Лоуренс отошел на шаг и поправил манжеты.

— Именно. Я прошу прощения, несмотря на то что вы можете стать моей женой. Простите меня.

— Доктор Лоуренс…

— Мои мысли сегодня в совершенном беспорядке. — Он опустил голову, понимая, что из-под бледности кожи на щеках проступает румянец. — Мне не следовало просить вас остаться, мы ведь не…

— Августин.

Он замер, услышав свое имя.

— Да?

Надо все вернуть назад. С ее стороны неразумно приходить сюда лишь для того, чтобы повидаться. Импульсивный поступок. Она не позволит ему совершить решительный шаг, осознавая, что не оправдала доверия. Все остальное шло наперекор тому, чего оба желали.

И все же… она хотела, хотела больше всего на свете услышать от него еще раз это слово.

Джейн отставила стакан и сцепила руки с такой силой, что кожа побелела. Джейн жаждала противоположного, но с одинаковой силой.

— Вы сказали, помолвлены?

Оставив вопрос без ответа, Лоуренс прошел мимо нее к шкафу и выдвинул один из нижних ящиков, где на подложке из бархатной ткани лежали какие-то вещицы, в том числе два кольца.

— Одно из них предназначалось вам, — произнес Лоуренс. — Разумеется, не сегодня. Даже если бы мистер Рентон выжил, все равно было бы рано… а сейчас и вовсе неподходящее время. — Наконец он поднял на нее глаза. — Простите меня, пожалуйста.

Джейн подошла ближе и внимательно осмотрела кольца. Не металл и без драгоценных камней. Резные, из нескольких частей белого матового материала.

Это же резьба по кости.

Она склонилась и провела пальцем по изгибу пористого материала.

— У меня был пациент, — зашептал на ухо Лоуренс, — в теле которого постепенно разрастались кости. Я сделал несколько операций, в частности удалил нарост, мешавший подвижности локтевого сустава. Из него он сделал эти кольца.

— Значит, кость человека. — Человека с необычной болезнью. Кажется, она начинала понимать, что это за коллекция.

Доктор взял одно из колец и принялся перекатывать на ладони.

— Его звали Джулиан Этридж. Человек с потрясающим чувством юмора, он просил у меня разрешения сохранить все, что я вырежу. Сказал: в некотором смысле он сотворил это сам. Я выполнил просьбу, и часть из костей он превратил в эти кольца. Изначально он хотел подарить их сыну и его жене, но их слегка шокировало. Тогда он предложил кольца мне, и я принял подарок.

И правда, хирург, чьи руки всегда в крови, вряд ли найдет для невесты что-то лучше кольца из материала, полученного собственным трудом. Было бы неплохо постоянно видеть его как напоминание о неизбежности смерти, это остудит ее лихорадочные мысли.