Призраки и художники

— Отвратительное зрелище, — произносит Перри Дитт. — И в то же время, заметьте, в то же самое время мне это абсолютно безразлично. Понимаете?

— Понимаю.

Она правда понимает. Жестоко, недостижимо, чувственно. Снова звучит музыка. "Как утро прекрасно! Я словно лечу! Я верю — все будет, как я захочу!"

Приподнявшись на цыпочки, она делает что-то неслыханное: целует Перри Дитта в мягкую щеку.

— Спасибо, — говорит она. — За все.

— Берегите себя, — отвечает он.

— Да… Хорошо. Обещаю.