Призраки и пулеметы (сборник)

– Но как же… Фарнсворт? Наш Дэнни?

Макинтош терпеливо кивнул. Ему каждый раз приходилось напоминать себе, что обычные люди склонны поддаваться эмоциям в самый неурочный час. Айзек с новым интересом взглянул на револьвер.

– Я совершенно не умею с ним обращаться…

– Не глупите. Все элементарно. Цельтесь в глаз.

Айзек взял револьвер, прицелился в мертвого томми. Рука его дрожала.

– Вы сможете, Айзек. Мы с Кошки расстались у ходовой рубки. Найдите его и остальных. Расскажите про томми. Пассажирам велите запереться в каютах и никуда не выходить. Впрочем, пассажиры, надеюсь, спят.

– А вы, капитан, спокойны, как сырная запеканка, – неясно было, с одобрением сказал это Айзек или, напротив, с осуждением. Глаза его, увеличенные линзами очков, смотрели строго и внимательно. Он покосился на Аяваку, которая так и стояла в коридоре, не решаясь войти в лазарет, нахмурился, взял капитана под руку и деликатно отвел в угол.

– Капитан, простите мне мое любопытство, но… это ведь луораветланка чистой воды.

Макинтош не знал, откуда выросло Айзеково предубеждение к луораветланам, но выросло оно ветвисто и размашисто – ни малейшей возможности выполоть. Во всякой новости о луораветланах Айзек усматривал невероятнейшие козни – с луораветланской, разумеется, стороны. Таких коварств не способен был выдумать ни один преступный ум, какие иной раз озвучивал за чаем старый доктор. Кроме всего прочего, Айзек искренне верил, что нет ничего хуже плохого мира – а мир с луораветланами он считал плохим. Знал ли Айзек о трагедии на «Клио»? Иногда Макинтош замечал, что доктор осведомлен о луораветланских тонкостях слишком уж подробно, но затем Айзек позволял себе такие наивные замечания, что Макинтош решительно отметал все подозрения на его счет.

– Не кажется ли вам странным, капитан, что наши томми помутились рассудком именно теперь, когда на борту появился луораветлан? Нет ли здесь связи?

– Связь, безусловно, есть. Кто-то похитил из порта маленькую умкэнэ. Подозреваю, это был томми. Помните происшествие при погрузке? Обезумевшего носильщика?

– Но зачем томми похищать луораветланского ребенка?

– А зачем томми убивать старших офицеров?

– Позвольте вопрос, капитан. Откуда у вас информация о похищении ребенка?

Макинтош выразительно посмотрел в сторону Аяваки. Наивная луораветланка стояла прямо в луже подтаявшего черного льда. Лицо ее было сосредоточенным, хмурым, руки нервно подергивались.

– Но это ведь нонсенс, международный скандал. Кто пойдет на такое? Может, не было никакого ребенка, а, капитан? А был только повод проникнуть на наш пароход и устроить все это… безобразие? Неужели вы верите этой… кукле?

Макинтош пожал плечами.

– Ничего не остается. Луораветланы не обучены лгать.

– А я когда-то не умел курить, был молод и высок. И посмотрите на меня сейчас. Все меняется, капитан.

– Найдите Кошки, Айзек. Предупредите его. Остальное – моя забота.

Айзек глубоко вдохнул, выпрямил тощую спину и двинулся по коридору в сторону ходовой. Остановился, хлопнул себя по лбу, словно вспомнив что-то важное, обернулся и сказал:

– Зато знаете что? Голова совершенно не болит. Не чудо ли?

И ушел, не дожидаясь ответа. Вид он имел одновременно жалкий и геройский.

Аявака стояла задумчивая, точно в трансе. Макинтош осторожно тронул ее руку.

– Пойдемте, Аявака. Нужно спешить.

Затоптал тонкое щупальце черного льда, ползущее по коридору.

9. Эн Аявака беседует с Кэле

– Что же ты не войдешь, девочка? – шепчет Кэле. – Помнишь меня? Видишь, у меня все получается – и без твоей помощи.

Аявака двенадцать лет слушала эхо этого голоса в своей памяти. Вкрадчивое, неживое, ледяное. Знала – это случится, они встретятся снова. Готовилась. Недостаточно хорошо. Все по-прежнему. Голос. Аявака увязла в нем, как муха в паутине. Стоит, не в силах пошевелиться.

– Удо Макинтош – надоедливый пинычьын[23], — жалуется Кэле. – Но мне приятно, что все мы снова вместе. Пора довершить начатое.

Мертвой чернотой тень Кэле ползет по стенам и полу.

– Попрощайся с капитаном, – шепчет Кэле. И дергает за черную ниточку, к которой привязан громоздкий томми.

– Убей, – приказывает Кэле своей марионетке, и томми начинает движение.

– Удо Макинтош! – кричит Аявака, и тотчас захлебывается, теряет равновесие, тонет в ледяной черноте. Вот и все, думает она. Вот и все. Мы опоздали.

Она падает, падает в черную бездну без звезд, и со всех сторон на нее смотрит Кэле.

– Ты совсем не изменилась, – говорит Кэле. – Такая же маленькая и глупая. Такая же послушная.

Он тянет за ниточки, и Аявака чувствует, как поднимается одна ее рука, затем вторая. Чувствует на лице чужую злую улыбку.

– Я убил Кутха, – говорит Кэле. – Я выждал время. Я возвращаюсь. Я победил.