Призраки и пулеметы (сборник)

Умкэнэ – луораветланский ребенок – на борту корабля с сотней пассажиров. Невозможно поверить. Но и не верить никак нельзя. Луораветланы не умеют лгать.

Не понимая пока толком, как решать внезапную проблему, доверяясь инстинкту, Макинтош снял трубку телектрофона, который висел на стене у люка и предназначен был для прямой связи с ходовой. Катастрофы не произошло. Пока. До погружения два часа, пассажиры спят. Можно поднять команду, спокойно обыскать пароход, убедиться, что…

В динамике телектрофона щелкнуло.

– Капитан у аппарата! Дайте мне Кошки!

Щелкнуло снова, зашептало, затрещало.

Через мгновение треск сменился глухой тишиной. Капитан повесил трубку и снял снова. Ничего.

В этот самый момент послышалось шипение пара, затем – ритмичный скрежет. Макинтошу не нужно было оборачиваться, он знал этот звук: по всему пароходу заработали автоматические механизмы затворных люков, медленно отрезая отсеки друг от друга. Схлопнулся трап, со щелчком заблокировался шлюз.

Палуба под ногами вздрогнула, мир пошатнулся. Капитан зачарованно наблюдал, как одна за другой тускнеют лампы в коридоре и приближается тьма. Где-то внизу взвыли котлы, нагнетая флогистон в цистерны главного балласта. Пароход начал погружение.

Удивительные новости с Севера (Журнал Королевского географического общества, июнь 1892 года)

Напрасно кричат скептики, что в мире не осталось более сюрпризов, а удел будущих поколений – пожинать плоды исследований наших отцов.

На Крайнем Севере Млечного Пути, на живописной снежной Земле Науканской обнаружена неизвестная доселе цивилизация, представляющая несомненный интерес для ученых всех мастей.

Луораветланы живут в суровом краю, но это мирное племя, добровольно пожелавшее сделаться колонией Британской империи.

Для торговых сношений с новой колонией учреждена Норд-Науканская компания, которая уже к концу следующего года обещает наладить регулярные подэфирные рейсы в Наукан.

4. Умкэнэ наедине с Маленькой Тьмой

– Я знаю, что ты не спишь, – шепчет Маленькая Тьма.

Британец с мертвой душой привел томми в свой гыроелгын[19]

и ушел, оставив Мити, запертую в тесном чреве механического носильщика. Мити долго не решалась двинуться, а только прислушивалась к затихающему пароходу.

Цвето-запахи почти исчезли, но Мити не рада этому. Дело не в том, что пароход вдруг опустел и очистился. Это снотворное наступает, по кусочку подчиняя себе сознание Мити. Мир уменьшился до размеров темницы.

Маленькая Тьма, уже совсем не таясь, тянется к ней из головы томми. Мити слышит, как Тьма плавится, превращаясь в вязкую жидкость, ползет вдоль металлического позвоночника томми вниз, ближе, ближе.

Мити не боится Маленькой Тьмы. Почти. Та слаба и беспомощна, силы ее тают, и она сама тает, делаясь все меньше. Нужно только подождать, и она умрет. Очень скоро.

Другое дело – Большая Тьма. Теперь она рядом, совсем близко, запертая, но не лишенная свободы. Крепкими невидимыми нитями паутины окутала она весь пароход. Большая Тьма, пустая и голодная, пока занята другими, более важными делами. Но Мити знает: еще совсем немного, и Большая Тьма обратит внимание на нее. И тогда наступит настоящее «плохо». Нужно выбраться отсюда раньше, чем это случится.

– Я знаю, что ты не спишь, – повторяет Маленькая Тьма. Мити не отвечает. Последнее дело – отвечать Тьме.

А что, если она сильнее, чем ты думаешь? Что, если ты не сможешь сбежать? Что, если ты уснешь?

Мити решительно гонит глупые мысли. Маленькой Тьме осталось всего ничего, и она об этом знает. Вибрирует. Больше всего это похоже на дрожь. Тьма словно ждет чего-то и всерьез опасается, что не дождется. Она ждет изнанку, известное дело. Изнанка вернет ей силу.

Мити тоже ждет. Ничем – ни мыслью, ни движением эйгир – не выдает она свою крошечную тайну: о легком каяке, который несется вслед за медленным неповоротливым «Бриареем». На каяке, Мити знает это точно, спешит на помощь Аявака. Мити больше не видит каяк, не чувствует Аяваку, но знает: она близко.

Мити мотает головой, прогоняя предательские мысли.

Нельзя думать о Тьме, иначе она сделается сильнее.

Нельзя думать об Аяваке, иначе Тьма узнает о ней.

Потому Мити думает о томми.