Призыв

По крайней мере, взгляд ее стал еще напряженнее:

– Чего именно я не знаю?

– Что все это, – Дункан плавным жестом обвел комнату, – только сон. Ненастоящее.

Женевьева всматривалась в него, пытаясь осознать значение его слов, как будто ей самой это до сих пор в голову не приходило. Затем она нахмурилась:

– Ты это хотел мне сказать? Это что, шутка?

– Нет, не шутка. Меня зовут Дункан. Ты помнишь меня?

– Бреган хотя бы здесь? Ты хотя бы знаком с моим братом? – Женевьева сердитым шагом направилась к двери за спиной Дункана. – Вот что: я не намерена дольше терпеть эту чушь! Мой муж сгноит тебя в темнице!

– Погоди! – Дункан схватил ее за плечо.

Женевьева рывком обернулась, и во взгляде ее был уже не испуг, а испепеляющий гнев.

– Скажи, что тебе не снилось, будто ты – воин! – почти взмолился он. – Что ты – Серый Страж, ты командуешь нашим отрядом, и то, что нам предстоит сделать, – это вопрос жизни и смерти!

– Это был только сон, – пробормотала Женевьева, однако сомнение в ее глазах противоречило словам. Она не оттолкнула руку Дункана.

– Ты уверена? Откуда же я тогда знаю, что тебе снилось именно это?

– Нет, это невозможно. – Женевьева покачала головой и, заметив наконец, что Дункан держит ее за плечо, решительно вырвалась. И, нервно ломая руки, отошла в другой конец комнаты. – Тот сон был просто ужасен! Это… это, верно, какой-нибудь ловкий трюк!

– Ты – командор Серых Стражей в Орлее. И это вовсе не трюк.

– Да я много лет не брала в руки меча! Когда я была еще молода, в нашу деревню как-то пришел Серый Страж, и он говорил, что ищет новобранцев, но я ему не подошла. Брат уговорил меня махнуть рукой на это дело. Так и было, я же ясно помню!

– Но это неправда.

– Нет, правда! – Женевьева в ярости погрозила ему кулаком, И в голосе ее зазвенело безумное отчаяние. – Мой брат – шевалье, генерал в армии императрицы! У него жена, сын! И он вовсе не так жалок и несчастен, каким был в моем сне!

– Он Серый Страж, как и ты. Вернее, был Серым Стражем. Мы разыскиваем его.

– Нет, нет, нет! – Женевьева отвернулась, схватившись за голову с таким видом, словно боялась, что она вот-вот взорвется.

Дункан забеспокоился, что, быть может, перегнул палку. Но что ему еще делать? Нельзя же уйти и вернуться позже, чтобы дать Женевьеве время все обдумать.

– Я виделась с братом только два месяца назад! Он привез с собой сына, и он так безумно счастлив!

Женевьева осеклась, потрясенная до глубины души, и, медленно повернувшись к Дункану, вперила в него опасно горящий взгляд:

– А как же Гай? Хочешь сказать, что его тоже не существует?

Дункан попятился. Он хорошо знал этот взгляд. Только эти горящие глаза и напоминали о той несгибаемой воительнице, которой на самом деле была эта полная добродушная женщина. К лучшему ли это? Дункан не знал.

– Гай… умер.

– Он жив! – стальным голосом возразила Женевьева. – Ты пытаешься отнять у меня мужа – единственное, ради чего мне стоит жить, что я ценю превыше всего на свете!

– Вовсе я не пытаюсь отнять у тебя мужа! – возмутился Дункан. – У тебя его просто нет!

– Потому что ты убил его! – взревела Женевьева, и лицо ее вспыхнуло от ярости.

Стиснув кулаки, она рванулась было к Дункану, но тут же остановилась. Ее трясло от бешенства, но в глазах что-то дрогнуло – она с ужасом осознала, что сказала.

– И откуда бы тебе это знать, – медленно проговорил Дункан, – если только ты не помнишь, кто я такой? – Он осторожно двинулся к Женевьеве. – А ведь ты меня помнишь, верно? Ты просто не хочешь этого признавать.

С яростным воплем Женевьева метнулась через комнату, схватила один из мечей, прислоненных к стене, и развернулась к Дункану. Он прочел в ее глазах смертный приговор. Первый выпад ему удалось отразить кинжалом, но второй едва не выбил у него оружие. Женщина, которая много лет не брала в руки меча, не могла так сражаться – ему противостояла воительница, закаленная в боях.

– Прекрати! – крикнул Дункан, но Женевьева лишь удвоила натиск.

С искаженным от ярости лицом она наносила мощные удары, вынуждая Дункана отступать, пока он едва не споткнулся. В тесноте этой комнаты кинжалами орудовать было проще, чем мечом, но Дункан не хотел ранить женщину. Правда, он и собственную шкуру предпочел бы сохранить целой и невредимой.

Он нанес удар по руке, в которой Женевьева сжимала меч, надеясь обезоружить ее, однако командор оказалась чересчур проворна. Крутнувшись, она отбила кинжал, а затем прижала Дункана к стене и приставила острие клинка к его горлу. Юноша чувствовал, как острая сталь прорезает кожу. Задохнувшись от боли, он до предела откинул голову назад и старался даже не сглотнуть.

Седовласая женщина холодно смотрела ему в глаза. Вот теперь это, несмотря на внешность, была та самая Женевьева, которую Дункан так хорошо знал. Она могла бы перерезать ему горло в мгновение ока, и он никак не сумел бы ей помешать. Можно ли убить его в Тени? Значит ли это, что его тело в реальном мире умрет? Капля пота катилась по лбу, мгновение растянулось до бесконечности.

Наконец Женевьева чуть отвела меч. Дункан выдохнул и судорожно сглотнул.