Призыв

От этих мыслей Брегана охватило странное нетерпение. Он обнаружил, что прислушивается к отдаленной музыке, к зову, который проникал в его мысли и убаюкивал всякий раз, когда Страж замечал его существование. Этот звук завораживал до экстаза, и всякий раз мужчине приходилось делать над собой усилие, чтобы отогнать его. Сейчас были дела поважнее.

Бреган подошел к металлической двери и обнаружил, что она не заперта. Дверь отворилась с пронзительным скрипом, и эхо этого звука заметалось окрест, распугивая тишину. Мужчина ожидал, что сейчас начнутся крики и беготня, что на него навалятся всем скопом порождения тьмы – однако этого не случилось. Вокруг снова воцарилась тишина, и нарушали ее только колебания отдаленной музыки.

Выбравшись в коридор, Бреган обнаружил, что зрение понемногу проясняется. Он различал грубые очертания стены напротив и даже смутный абрис двери, которую только что открыл. Ощущение было такое, словно он оказался в лесной чаще, и теперь, когда глаза привыкли к слабому лунному свету, сочившемуся сквозь переплетение ветвей, перед ним открывался таинственный мир деревьев, валунов и корней. Вот только здесь были лишь древние камни да груды трухи и щебня и не было света, к которому могли привыкнуть глаза. Как же получается, что он способен хоть что-то разглядеть?

Моргая и вглядываясь в постепенно отступавшую темноту, Бреган вдруг осознал, что к нему приближается какая-то тень. Он замер, похолодев от ужаса и проклиная себя за то, что, похоже, совершенно лишился способности чуять порождений тьмы. Это был крикун – долговязое тощее существо, которое, по мнению Серых Стражей, исполняло у порождений тьмы ту же роль, что наемный убийца у людей. Преимуществом крикунов была скрытность, они нападали из темноты и полосовали противника кривыми длинными когтями. Их боевым кличем был наводящий ужас крик (отчего их и назвали крикунами), и этот вопль Брегану до сих пор довелось услышать лишь однажды.

Сейчас, едва завидев Брегана, крикун пригнулся и угрожающе ощерил длинные клыки, зашипел, размахивая когтистыми лапами, однако с места не сдвинулся. Страж застыл, чувствуя, как неумолимо ползет по лбу одинокая капля пота. Затем крикун успокоился. Решил, что на него не собираются нападать? Этого Бреган наверняка не знал. Какова бы ни была причина, тварь двинулась дальше и настороженно прошмыгнула мимо Брегана, не сводя с него подозрительного взгляда мертвенных глаз.

Затем крикун исчез, растворился в темноте. Бреган выжидал, гадая, не вернется ли он, чтобы наброситься сзади. Нападения, однако, так и не последовало. Крикун попросту прошел мимо. Бреган был чужаком, и этого хватило, чтобы вызвать у крикуна подозрения и даже тревогу, – но тем не менее тварь не сочла его опасным.

Брегана пробрала дрожь. Ему стало холодно, и тело, покрытое непривычной на ощупь кожей, казалось одеревеневшим. На миг он едва не поддался дикому желанию вцепиться ногтями в собственную плоть и полосовать ее до тех пор, пока то неведомое, что угнездилось в ней, не хлынет наружу. Потом это мгновение прошло, и страх отступил, вернулась странная отрешенность.

Если он в состоянии видеть, пусть и плохо, – пожалуй, не худо бы осмотреться.

Странное ощущение охватило Брегана, когда он шел среди останков древней гномьей крепости. Из-за обилия скверны многие места стали совершенно непроходимы либо изменились настолько, что уже невозможно было распознать, что они представляли собой раньше; но некоторые уголки остались нетронутыми. Бреган обнаружил помещение, которое когда-то, по всей вероятности, служило кухней – с огромным очагом, который теперь зарос черным мхом и грязью, а вокруг него в изобилии валялись проржавевшие сковородки и даже ножи. Длинный кухонный стол, шкафчики, разнообразные бочонки – все это было опрокинуто и в беспорядке валялось на полу, как будто по кухне пронеслась буря, перевернула все вверх дном да так и бросила на произвол времени, пыли и скверны.

И в самом деле, скорее всего, именно это здесь и произошло. К чему, в конце концов, порождениям тьмы кухня? Серые Стражи до сих пор еще не обнаружили ни единого доказательства тому, что порождения тьмы чем-то питаются. Их силы поддерживала скверна.

Эта мысль напомнила Брегану о том, что он совершенно не испытывает голода. Он ничего не ел много дней и все же чувствует себя… наполненным. Не сытым, нет, но именно наполненным чем-то, что устраняет голод. Мысль была неприятная, и Бреган постарался отогнать ее прочь.

Интересно, куда подевались трупы гномов? Неужели с тех пор прошло столько времени, что даже скелеты превратились в прах? Или мертвецов убрали? Или все гномы успели бежать отсюда прежде, чем порождения тьмы захватили эту часть Глубинных троп? Брегану пришло в голову, что он понятия не имеет, как порождения тьмы поступают со своими покойниками. Костей нигде видно не было, но ведь должны же эти твари гибнуть от естественных причин, как и всякие живые существа. Если они здесь живут, то где же умирают?