Призыв к оружию

За месяцы, проведённые среди пришельцев, он уже довольно прилично освоил массудский язык, мог произнести несколько выборочных фраз на языке с’ванов, вот только свист и прищёлкивания гивистамов ему никак не давались. Впрочем, Уилл не видел в этом ничего для себя зазорного. Он хорошо знал, что из представителей других рас гивистамы могли перекинуться словцом на своём собственном языке только с одними вейсами. А вейсы, как известно, могли выучить любой язык, так уж их устроила природа. Кто-то как-то сказал Уиллу, что у больших птиц самым сложно устроенным внутренним органом является горло с голосовыми связками.

– Они предпочитают быть среди своих и держаться от общества представителей других рас подальше, – ответил второй помощник, затеняя очки до максимума, чтобы защитить понадёжней свои чувствительные глаза от яркого солнечного света. – Они являются не только единственной расой амфибий в Узоре, но и расой наименее развитой в цивилизационном отношении и в отношении разума. Это не критика, а просто ответ на ваш вопрос. Надо отдать им должное: есть работа, которую под силу выполнить только им.

– А этого звали Ватолоем?

Гивистам внимательно взглянул на Уилла.

– Вы научились уже различать их?

– Нет. Просто это был первый лепар, которого я встретил среди вас. Он преградил мне дорогу в воде, когда я пытался уплыть от Кальдака и его коллег в первое наше знакомство.

– Сомневаюсь, чтобы это был Ватолой. Он офицер среди них, а это был простой работник, – сказал второй помощник. – Мы не слишком заостряем своё внимание на лепарах. Вся информация, которую мы имеем о них, лежала, так сказать, на поверхности, а глубже проникнуть практически невозможно. Да, возможно, там ничего больше и нет. Хотя считается, что лепары всегда норовят сунуть нос не в своё дело, я с этим не согласен. Мне кажется, что они, наоборот, делают только то, что в пределах их возможностей. И начинают работу только тогда, когда твёрдо знают, что доведут её до конца.

– Интересно, сколько их всего на вашей базе?

– Не могу назвать вам точное число.

Второй помощник начинал внутренне раздражаться. Ему казалось, что он сейчас тратит время впустую на бестолковые разговоры. Каждую встречу с землянином один на один, – а такие встречи выпадали довольно редко, – необходимо было использовать для его изучения.

– Прошу прощения за то, что не оправдал ваших надежд в плавании. Мы, гивистамы, плохо приспособлены для активной физической деятельности. К тому же у меня серьёзные проблемы с плавучестью, как вы сами имели возможность увидеть. Ваши кости, несмотря на их прочность, очень легки. В отличие от моих. В этом вы стоите ближе к вейсам, а мы – к массудам.

– Ничего, для первого раза очень неплохо.

– Благодарю вас.

– Кстати, зачем вам вообще это понадобилось? Учиться плавать?

Второй помощник поудобнее устроился на песке.

– Чтобы лучше понять вас.

– Как врагов?

Гивистам клацнул зубами.

– Да, я считаю, что вы представляете для Узора опасность, но не называю вас врагами. Понятие «враг» автоматически предполагает понятие «враждебность». Я предпочитаю отмечать в вас грубость, чем враждебную настроенность по отношению к нам.

– Думайте о нас всё, что хотите. Только помогите мне убедить Кальдака и остальных в том, что лучше для всех было бы, если бы вы наконец оставили нас в покое.

– В этом состоит наша общая цель, Уилл Дьюлак.

Их взгляды блуждали рассеянно по лагуне, пальмам, кустам. Катамаран стоял на якоре неподалёку, неподвижный в серебристой воде. В песке копошились какие-то жуки. На секунду Уиллу показалось, что под поверхностью блеснуло что-то жёлтое. Очевидно, какая-то рыбина вышла на охоту. Композитор знал, что в каких-нибудь десяти футах прямо под ними своей активной жизнью живёт научно-исследовательская база пришельцев. Пробури в песке скважину и попадёшь прямо в один из многочисленных коридоров, по которым снуют курьеры-о’о’йаны.

– Неужели мы действительно так переполнены противоречиями? – спросил Уилл у гивистама.

– Да. Взять к примеру ваши реакции, связанные с участием в боевых действиях. О которых вы, кстати, говорили, что земляне их презирают. Возьмём массудов. Они временами наступают, временами отступают и спокойно относятся ко всему, что связано с войной. Результаты индивидуальных схваток практически не имеют никакого значения, и массуды, зная это, не обращают на них много внимания. И уж тем более не тратят на размышления о них своей нервной энергии. С вами всё по-другому. Вы готовы целыми сутками терзаться одним каким-нибудь второстепенным эпизодом боя, который уже свершился и который нельзя переиграть. Вот вы убьёте криголита, упадёте перед ним на колени и начинаете мелко содрогаться и издавать какие-то утробные звуки. А из особых мешочков в глазах у вас начинает капать солёная жидкость. Наутро, однако, вы поднимаетесь и рвётесь убить ещё одного криголита, и ещё… Кстати, из всех нам известных рас только одна похожим образом реагирует на гибель врага. Это амплитуры.

– Как так?! – удивлённо воскликнул Уилл, пристально вглядываясь в гивистама: уже не шутит ли?