Про что щебетала ласточка Проба "Б" (СИ)

-- Вовсе нѣтъ; я нахожу только, что это нѣсколько невѣроятно. Ты знаешь, я никогда не раздѣляла вашего восторга насчетъ Цециліи,-- и рѣшительно не понимаю, отчего всѣ мужчины должны непремѣнно въ нее влюбляться. Ея мужъ очевидно ужь не влюбленъ въ нее; по крайней-мѣрѣ, судя потому какъ онъ ухаживаетъ за моей знакомой, всякій разъ какъ встрѣтится съ нею, можно заключить, что сердце его не слишкомъ-то переполнено другой любовью.

-- Если только у него есть сердце. Извини меня, милая Альма, ты умная женщина -- и я увѣрена, что ты любишь своего мужа; но Брандовъ въ самомъ дѣлѣ необыкновенно опасный человѣкъ: съ прекрасными манерами если захочетъ, всегда живой, веселый, часто остроумный, даже полный чувства, если это надо; при этомъ, смѣлый, отважный, превосходно ѣздитъ верхомъ, отлично фехтуетъ, а это всегда дѣйствуетъ напасъ, женщинъ,-- однимъ словомъ: опасный человѣкъ. Боже мой! чѣмъ же иначе объяснить, что въ него влюбилась аристократическая Цецилія! Но что въ этомъ толку безъ настоящей любви!-- а къ такой любви я рѣшительно считаю Брандова неспособнымъ. Теперь представь себѣ, что въ такую-то супружскую жизнь входитъ такой человѣкъ, какимъ я описала тебѣ Готтгольда, который къ тому же еще не совсѣмъ побѣдилъ въ себѣ юношескую страсть къ женѣ... Въ самомъ дѣлѣ, если обо всемъ этомъ хорошенько подумать, то едва ли не придется согласиться съ моимъ мужемъ, что такія страстныя натуры... въ уединеніи деревенской жизни... Право, у меня точно повязка упала съ глазъ! И что это значитъ, что вотъ ужь цѣлыхъ восемь дней Готтгольдъ не даетъ о себѣ никакой вѣсти! Тихія воды, говорятъ, глубоки; а я скажу, что можетъ быть и глубокія тихи. И вѣдь собственно я, своей злополучной страстью къ картинамъ, и поводъ дала ему туда ѣхать!

-- На этотъ счетъ я могу тебя успокоить! сказала Альма,-- повѣрь мнѣ, мужчины всегда найдутъ какую нибудь причину чтобы сдѣлать то, чего они желаютъ,-- не одну, такъ другую. И потомъ, вѣдь сегодня же вечеромъ и ужь не дальше какъ завтра -- если мы остаемся ночевать въ Долланѣ -- я сообщу тебѣ самыя новыя и самыя вѣрныя извѣстія обо всѣхъ этихъ интересныхъ событіяхъ. Боюсь только, что все это не такъ интересно, какъ ты воображаешь.

-- Счастливица! сказала Оттилія вздыхая,-- какъ бы мнѣ хотѣлось ѣхать съ тобой! Но мой мужъ ни за что этого не позволитъ.

-- Не позволитъ!-- это такое слово, какого мужъ никогда не долженъ себѣ позволять въ отношеніи къ своей женѣ, сказала Альма, спуская и опять опуская на своемъ тонкомъ пальцѣ вѣнчальное кольцо.

Разговоръ обѣихъ дамъ былъ прерванъ ассессоромъ, который съ нѣкоторою поспѣшностію вошелъ въ гостиную.

-- Ну вотъ, сказала его жена,-- ты ужь и вернулся? Экипажъ пріѣхалъ? Я еще вовсе не расположена ѣхать.

-- Экипажъ еще не пріѣхалъ, отвѣчалъ ассессоръ, садясь между дамами и поднося къ губамъ руку своей жены, небрежно свѣсившуюся съ ручки дивана:-- я, собственно говоря, пришелъ спросить, не захочешь ли ты лучше остаться здѣсь.

-- Остаться здѣсь? сказала Альма, быстро поднимаясь изъ своего угла.-- Что это тебѣ вздумалось, Гюго?

-- У тебя, дитя мое, мигрень, и въ сильной степени; я еще давеча видѣлъ это.

-- Такъ ты видѣлъ не совсѣмъ вѣрно; я сегодня здоровѣе обыкновеннаго.

-- А погода-то какая! сказалъ ассессоръ, въ раздумьѣ поглядывая въ открытую балконную дверь; -- вотъ тебѣ разъ, никакъ опять дождь? не понимаю, какъ могутъ дамы такъ рисковать!

Онъ всталъ и заперъ дверь.

-- Во всякомъ случаѣ, Брандовъ пришлетъ закрытый экипажъ, сказала Альма.

-- Тѣмъ хуже! воскликнулъ ассесоръ.-- Цѣлый часъ ѣхать въ закрытомъ экипажѣ,-- ты этого просто не выдержишь, бѣдняжка -- я знаю! Ѣхать черезъ долланскую пустошь, послѣ того, какъ цѣлую ночь шелъ проливной дождь, это значитъ подвергать свою жизнь опасности!

-- Я не хочу, чтобы ты одинъ подвергался этой опасности! сказала, улыбаясь, Альма.

-- Это совсѣмъ другое дѣло, дитя мое! Мы, мужчины, должны идти туда, куда зоветъ насъ долгъ.

-- И надежда на хорошій обѣдъ.

-- Однимъ словомъ, милая Альма, ты сдѣлала бы мнѣ большое удовольствіе, еслибы осталась здѣсь.

-- Я не имѣю ни малѣйшаго желанія сдѣлать тебѣ это удовольствіе, милый Гюго; сдѣлай одолженіе, станемъ говорить объ чемъ нибудь другомъ.

Ассессоръ всталъ и прошелся но комнатѣ.

-- Хорошо же, сказалъ онъ, остановясь,-- ты знаешь, какъ неохотно я въ чемъ нибудь тебѣ отказываю; но на этотъ разъ, право я не могу тебѣ этого позволить.

Альма пристально смотрѣла на своего мужа; Оттилія не могла больше удерживаться и расхохотавшись воскликнула:

-- Позволить! это такое слово, какого мужъ никогда не долженъ себѣ позволять относительно своей жены.

-- Слово можетъ быть не совсѣмъ ловко, сказалъ ассессоръ,-- но въ сущности оно не измѣняетъ дѣла. А дѣло въ томъ, что вашъ супругъ только-что сообщилъ мнѣ такія вещи, что я на этотъ разъ не только не желаю, чтобы Альма ѣхала со мною, но просто нахожу это невозможнымъ. И вашъ супругъ, дорогая госпожа Вольнофъ, совершенно того же мнѣнія.