Про что щебетала ласточка Проба "Б" (СИ)

Гости образовали еще болѣе тѣсный кружокъ. Что Генрихъ Шеель воспользовался плодами своего преступленія не одинъ, что его даже вполнѣ обсчитали -- это мнѣніе крѣпко укоренилось въ публикѣ, хотя и не приняло еще опредѣленнаго вида. И на этотъ разъ, никто не хотѣлъ или не могъ привести какое нибудь имя; напротивъ того, дѣло становилось тѣмъ темнѣе, чѣмъ дольше о немъ говорили и чѣмъ чаще опорожнивались толстыя рюмки съ зеленоватой жидкостью. Господинъ Петерсъ съ видимымъ удовольствіемъ смотрѣлъ на это: трудно было рѣшить, кто изъ спорившихъ закажетъ ему прежде всѣхъ чашу его знаменитаго глинтвейна; но что этотъ заказъ сбудется не дальше какъ черезъ пять минутъ -- дѣло вѣрное. Господинъ Петерсъ уже сдѣлалъ черезъ маленькое окошечко, выходившее въ кухню, надлежащій знакъ своей дочери, которая стояла у очага.

Тѣмъ временемъ Готтгольдъ ѣхалъ при неперестававшемъ моросить дождѣ, который одѣвалъ всю окрестность сѣрымъ покрываломъ, становившимся все плотнѣе да плотнѣе. Въ щели задернутаго, для предохраненія отъ непогоды, кожанаго фартука свистѣлъ вѣтеръ; старая коляска скрипѣла и трещала, когда -- что случалось чуть не ежеминутно -- колеса на лѣвой или на правой сторонѣ экипажа попадали въ ямы избитой дороги. Но лошади были сильны, а кучеръ, въ ожиданіи получить побольше денегъ на водку, усердствовалъ отъ всей души; такимъ образомъ, принимая въ соображеніе обстоятельства, дѣло быстро шло впередъ,-- хотя далеко не такъ быстро, какъ было желательно для снѣдаемаго нетерпѣніемъ Готтгольда.

А между тѣмъ онъ долженъ былъ сознавать, да и сознавалъ, что ему вовсе незачѣмъ такъ спѣшить, что какой нибудь лишній часъ ровно ничего для него не значитъ, что этотъ лишній часъ даже принесетъ ему пользу, давъ возможность созрѣть въ душѣ его какому нибудь положительному рѣшенію. Но говоря это самому себѣ, онъ высунулся изъ экипажа закричать кучеру, что дорога тутъ совсѣмъ гладкая, такъ чтобъ онъ поскорѣе ѣхалъ.

Затѣмъ онъ опять помѣстился въ углу своей маленькой душной темницы, вынулъ письмо Больнофа и пристально смотрѣлъ на него, словно не вѣря чтобы такая твердая рука могла написать такимъ крупнымъ, четкимъ почеркомъ то, что тутъ было написано. И онъ прочелъ во второй разъ.

"То что я скажу вамъ, любезный другъ, сегодня,-- такъ гнусно, что никакое предисловіе тутъ не поможетъ. Поэтому я приступлю прямо къ дѣлу. Паденіе на пустоши было не слѣдствіемъ несчастной случайности, а слѣдствіемъ постыднаго преступленія, нравственный виновникъ котораго -- Брандовъ. Бо вторыхъ: деньги были украдены; виновникъ воровства, которое можетъ быть названо скорѣе разбоемъ, Брандовъ же. Очень вѣроятно, что онъ присутствовалъ при этомъ дѣлѣ или по крайней мѣрѣ явился на сцену сейчасъ же послѣ его исполненія; во всякомъ случаѣ, добыча попала къ нему въ руки. Составляютъ ли нѣкоторымъ образомъ оба эти преступленія одно и то же, т. е. что первое лишь открывало возможность для второго, или второе изъ нихъ совершенно потомъ, потому только что было совершено первое -- этого я не знаю, да конечно не узнаетъ и никто другой, такъ какъ есть причины опасаться, что оба эти преступленія повлекли за собою третье".

"Кто открылъ мнѣ эти ужасы? То, что такъ часто бываетъ предателемъ преступленія: случай".

"Такой случай, что случайнѣе онъ и быть не могъ".

"Деньги въ пакетѣ состояли изъ ассигнацій во сто, пятьдесятъ и двадцать пять талеровъ. Я самъ, какъ вамъ извѣстно, пересчиталъ и завернулъ эти деньги; само собою разумѣется, что это еще не даетъ мнѣ возможности узнать которую нибудь изъ этихъ ассигнацій, вслучаѣ еслибъ она опять попалась мнѣ въ руки. Но тождественность одной я все же могу опредѣлить; эта ассигнація опять у меня въ рукахъ -- и я могу указать, въ чьихъ рукахъ была она въ этотъ промежутокъ времени".

"Десять лѣтъ тому назадъ мнѣ пришлось выдать эту

ассигнацію въ очень критическое для меня время. Это были послѣднія мои деньги; подъ вліяніемъ какого-то страннаго юмора я помѣтилъ ее, написавъ на лицевой сторонѣ вверху въ нравомъ углу, мелкими, почти микроскопическими буквами, слова: "счастливаго пути!" и число того дня. Четыре года тому назадъ эта ассигнація опять попала ко мнѣ въ кассу. ІІ почтилъ стараго друга словами: "добро пожаловать", которыя я написалъ вмѣстѣ съ числомъ, показывающимъ день ея возвращенія ко мнѣ, на оборотѣ въ лѣвомъ верхнемъ углу,-- и отвелъ ей, въ качествѣ талисмана, мѣсто въ своемъ портфелѣ, гдѣ она и лежала, пока я не вынулъ ее за три недѣли передъ этимъ. Вы помните, что наличныхъ денегъ было у меня маловато, и я воспользовался этимъ случемъ, чтобы наказать себя за свои суевѣрныя побужденія, прибавивъ эту ассигнацію къ прочимъ".